Похоже, на лице Кэти появился намек на улыбку? Или просто дрогнули губы? Песчаный холмик изменил форму – Кэти шевелила пальцами. Глубоко вздохнув, она чуть отодвинулась и вынула руки. Позволила песку течь из кулачка тонкой струйкой и, когда выросла маленькая пирамидка, набрала еще и продолжила ее достраивать.

– О, ты построила высокую песчаную горку, – заметила Робин.

Говорить она старалась естественно, невозмутимо и мягко – давала Кэти понять, что внимательно за ней наблюдает, интересуется. Пусть девочка видит – хозяйке кабинета не все равно. Действия пациента Робин всегда проговаривала вслух. Вербальное отражение – основной и самый мощный инструмент психотерапевтического арсенала.

Некоторое время Кэти работала над песчаным холмиком, делая его выше и шире, а Робин терпеливо и спокойно комментировала ее действия.

Через несколько минут девочка подняла глаза, и они встретились взглядами. Песок из ее ладошки медленно посыпался на ковер.

– Кэти! – попыталась одернуть ее Клэр. – Пожалуйста, не…

– Ты дала песку просыпаться на пол, – гнула свою линию Робин, чуть повысив голос, чтобы перебить Клэр. – Теперь он не только в песочнице, но и на ковре.

Кэти глянула себе под ноги и нахмурилась. Нагнулась, попыталась собрать песок и пересыпать его на место.

– Ты убираешь песок туда, где он и должен быть.

На этот раз на лице маленькой пациентки точно появилась слабая улыбка. Отвернувшись к песочнице, Кэти одним взмахом руки смела пирамидку.

– Ты разрушила свой холмик. Теперь песок…

Мимо дома с ревом проехал мотоцикл. Робин, сосредоточившись на девочке, почти не обратила на этот звук внимания. Кэти же вскочила на ноги и бросилась к матери, открыв рот в беззвучном крике. Схватила Клэр за руку и, заметно дрожа, спряталась за ее спиной. Дышала она теперь часто и хрипло.

– Кэти, солнышко, успокойся. Это всего лишь мотоцикл, – повысила голос Клэр.

В ее тоне Робин уловила отчетливые нотки раздражения. Видимо, подобные происшествия случались по нескольку раз на дню. Наверное, Клэр совсем измучилась.

Впрочем, девочке явно приходилось еще хуже, о чем говорила реакция на шум мотора, – а ведь лишь несколько секунд назад она была увлечена песочницей. Кэти все время чутко прислушивалась и присматривалась, поминутно ожидая неизвестной угрозы. Отсюда и гипервентиляция: несомненный признак некомпенсированной психологической травмы. Вечная настороженность жутко выматывала девочку, сосала из нее силы и оставляла совершенно опустошенной. Над этой проблемой и предстояло поработать в первую очередь.

Робин подошла к одному из шкафов и достала синюю бутылочку с мыльной пеной, затем повернулась ко все еще прячущейся за матерью Кэти. Та дрожала и не двигалась с места, а Клэр пыталась ее успокоить. Робин открутила крышку, вынула трубку и дунула.

Глаза девочки неотрывно следовали за плавающими в воздухе мыльными пузырями, а те лопались один за другим. Дышала Кэти все еще прерывисто, однако фокус явно приковал ее внимание.

– Я могу регулировать количество пузырьков силой дуновения, – рассказала Робин, присев на корточки рядом с девочкой. – Если хочу сделать больше пузырей – дуну сильнее.

В подтверждение своих слов она дунула – и выпустила два маленьких пузырика и невесомый шлейф мыльной пены.

– Сработало не очень хорошо, – Робин пожала плечами. – Наверное, надо сделать глубокий вдох, а вот выдыхать медленно.

Она втянула в легкие воздух и долго дула в трубочку – еще и еще. По комнате поплыла целая куча пузырей.

– По-моему, четырнадцать, – быстро пересчитала их Робин. – Рекорд нашей игровой комнаты!

Завинтив колпачок, она протянула бутылочку Кэти. Та на миг заколебалась, а затем выхватила контейнер, раскрутила крышку и вытащила трубку. Глубоко вдохнув, дунула. В мягком свете, проникавшем сквозь занавешенное окно, замерцали мыльные пузыри, и Кэти забегала глазами по комнате, пытаясь их сосчитать.