Отец Пигхерцог со страстью прочитал «Gloria in excelsis»[2], ему ответил хор. Софи по-прежнему стояла в позе расчетливой кокетки, делающей вид, что не подозревает об устремленных на нее взглядах. Dominus vobiscum[3], пророкотал отец Пигхерцог, Et cum spiritu tuo[4], в унисон ответили ему прихожане. Ханс не мог определить, увлечена ли Софи богослужением или думает о своем.

Пока господин Готлиб, остановившись у входа, обменивался любезностями с кем-то из знакомых, успевший переодеться в сутану и мантию отец Пигхерцог подошел к Софи. Он зажал пальцы девушки своими ладонями: изящные руки Софи всегда восхищали священника, он находил их просто созданными для молитвы. Помнишь, как ты приходила к исповеди, дочь моя? заговорил отец Пигхерцог, и вот смотри-ка! просто чудо, как Господь пропускает сквозь наши души течение времени, смотри-ка! ты уже совсем взрослая, но почему ты больше не приходишь, дочь моя? уже столько лет я задаю тебе этот вопрос, почему ты больше не приходишь? Отец мой, ответила Софи, краем глаза глядя на господина Готлиба и прикидывая, насколько затянется его беседа со знакомыми, вы сами знаете, время лишним не бывает, а между тем в моей ситуации столько дел требуют моего пристальнейшего внимания! Именно поэтому, дочь моя, поднял палец священник, именно в твоей ситуации необходимо постоянное общение со словом Божьим. Вы сами сказали, отец мой, ответила Софи, и сказали очень верно, что свойственно вашей благочестивой натуре: время течет через наши души, и души меняются. Ты с детства обладала множеством дарований, сказал отец Пигхерцог, и весьма подвижным умом, хотя есть в тебе, как бы это сказать, склонность разбрасываться, пытаться охватить слишком многое и сразу, а в результате ты забиваешь себе голову таким количеством познаний, что отвлекаешься от самого главного. Вы так превосходно все объясняете, отец мой, сказала Софи, что мне и добавить нечего. Ах, дочь моя, начал терять терпение священник, почему бы тебе не прийти хотя бы помолиться? Видите ли, достопочтенный отец мой, ответила она, если вы позволите мне быть предельно откровенной, а, насколько я понимаю, рядом с Домом Господним надлежит проявлять именно такую откровенность, я бы сказала, что в настоящее время для общения со своей совестью мне не нужна никакая литургия. Отец Пигхерцог втянул в себя воздух и выдохнул его, пытаясь переварить слова Софи. Постигнув наконец их полный смысл, умышленно смягченный намеренно невинным взглядом, каноник забормотал: Послушай, дочь моя, такие идеи сбивают тебя с пути истинного, душа твоя в опасности, и я мог бы тебе помочь, то есть, если бы ты захотела, я бы мог. Благодарю вас за заботу, ответила Софи, и молю извинить мне мое суесловие, но иногда мне кажется, что чрезмерная настырность в вере скрывает под собой попытку навязать свою правоту. В то время как всестороннее сомнение, отец мой, слишком уязвимо, чтобы выдержать такой напор. Пресвятая Дева Мария! перекрестился отец Пигхерцог, я знаю, что ты так не думаешь, ты просто любишь вести себя вызывающе, но в душе об этом сожалеешь. Возможно, отец мой, сказала Софи, жестом давая понять, что намерена присоединиться к господину Готлибу. Послушай, дочь моя, склонился к ней священник, я знаю, тебе что-то не дает покоя, ведь по воскресеньям, когда ты приходишь, пусть даже только по воскресеньям, ты садишься на скамейку и сидишь с отсутствующим видом, и не думай, что я ничего не замечаю, мне очевидно, что твоя смятенная душа ищет покаяния. Не пора ли нам домой? крикнула Софи, вытягивая шею в сторону господина Готлиба, беседовавшего в это время с кем-то другим. Я предлагаю тебе, продолжал отец Пигхерцог, беря ее за локоть, еще вернуться к этой теме, мы могли бы все обсудить, в любое удобное для тебя время, ты облегчишь свою душу и увидишь все в более ясном свете. Даже не знаю, как вас благодарить, отец мой, сказала Софи, высвобождая локоть. Придешь, дочь моя? не унимался священник, скажи мне! ты ведь не откажешься прочитать со мной несколько абзацев из Писания, ты, которая столько читает? Я не заслуживаю вашего великодушия, ответила Софи, и должна вам признаться, коль скоро вы меня к этому призываете, что в последнее время интересуюсь такими священными текстами, которые ваша честь не одобрит. Например? насторожился отец Пигхерцог. Например, ответила она, «Катехизисом разума» пастора Шлейермахера