Но вернемся в Оксфорд. От студента-медика (а, тем более, будущего профессионала) требовалось знание назубок советов и рецептов античных авторов, поэтому врачи часто шумно публично спорили по поводу правильности цитат вместо того, чтобы принести практическую пользу больному.
Характерный пример приводит в одной из своих книг Ноэль дю Файль (ок. 1520–1591)>12. Он рассказывает о консилиуме, в котором участвовало шесть ведущих докторов медицины из Сорбонны и великий итальянский врач, математик и философ Джироламо Кардано (1501–1576). Один из французских медиков путано и многословно, ссылаясь на авторитеты великих греков, арабов и евреев, излагал историю болезни и говорил так долго, что в середине рассказа забыл, с чего начал. Его сменил другой врач, которому коллеги помогали репликами. В течение всего этого словоизлияния Кардано молчал и оставался совершенно спокойным, лишь изредка кивая головой в знак согласия. Французы с нетерпением ждали «приговора» заезжего светилы, а тот после некоторой паузы подвел итог высокоумного доклада своих коллег рекомендацией, сказанной почему-то не латынью, а итальянским: На besongna d’onno clystere (Поставьте ему клистир), и, вставая из-за стола, пробормотал: «Все эти педанты[14] ошибаются; я не доктор разговоров, я доктор действий» (рис. 3).
Рис. 3. Консилиум
На медицинском факультете Борд должен был пройти долгий путь, прежде чем канцлер университета под дружные одобрительные возгласы школяров, собравшихся в главном зале, вручил бы ему долгожданный диплом доктора медицины. Но до этого торжественного события студенту надлежало получить степень бакалавра медицины (baccalaureus medicus, В.М.), для чего он был обязан четыре года проучиться в университете, присутствовать в анатомическое театре>13 (рис. 4) во время проведения не менее чем двух вскрытий, активно участвовать в диспутах и победить в двух из них, и, наконец, сдать надлежащие экзамены. В следующие три года Борду предстояло «сражаться» за степень магистра медицины, а еще через четыре-пять лет, выполнив условия, предусмотренные университетским Уставом, стать обладателем степени доктора медицины (doctor medicus, M.D.). Для этого необходимо было присутствовать при трех новых вскрытиях, победить в нескольких диспутах, прочитать две публичные лекции о двух классических медицинских текстах и сдать дополнительные экзамены. А чтобы «заработать» лицензию на врачебную практику, соискателю требовалось доказать, что он самостоятельно вылечил не менее трех пациентов и выполнил два анатомирования.
Рис. 4. Анатомический театр
Итак, «долгий путь к причалу» (включая срок обучения на подготовительном факультете) занимал у английского школяра не менее тринадцати лет>14. Поэтому многие студенты после получения степени М. А. в Оксфорде или Кембридже предпочитали завершать образование в одном из континентальных университетов: там они за меньший срок обучения и за меньшую плату приобретали, как правило, больший объем знаний. Английские студенты-медики странствовали по Европе от одной прославленной Высшей школы к другой и получали в каждой из них те знания, которыми был славен конкретный университет. «Бегство» студентов приняло такие масштабы, что руководители английских университетов в 1421 году обратились с петицией в парламент, предлагая законодательно закрепить право на врачебную практику в Англии только за выпускниками Оксфорда и Кембриджа. Парламентарии поступили мудро: они согласились с этим предложением, но приравняли к упомянутым выпускникам и обладателей дипломов зарубежных Высших Школ, однако только при условии, что новоиспеченные доктора были инкорпорированы в один из английских университетов (а иногда и в два сразу) и таким образом подтвердили полученную за рубежом степень доктора медицины.