– Лошадь подними.

– Которую?

Ни сомнений, ни колебаний в голосе. Ощущение, что эта «косая сажень в плечах», зарабатывает переноской лошадей в своей деревухе.

– Вон ту, гнедую бери, – указал я для чистоты эксперимента на Зорьку – уж ее-то вес знаем не понаслышке! – она смирная.

Емеля бросил дубину, поплевал для верности на ладони, потер их друг об друга, и отправился к кобыле. Он не торопясь подсунул под лошадь руки, легко ее поднял. Зорька аж заржала от неожиданности. Видать, подумала: не, ну это уже у людей входит в привычку! Скоро они все повадятся меня таскать! Ладно бы еще свой кто-нибудь, ну вот хотя бы эта курчавая девица, – она меленькая, если и уронит, сильно не ушибешься, а то этот долговязый взялся – брякнет, мало не покажется!

Высоченный, ростом под два метра, богатырь спросил:

– А дальше то чего делать? На плечи ее класть?

Моя душа пела – вот она, наша палочка-выручалочка!

– Ты лошадь держи так же, над головой, и пройди во-о-н до того вяза и назад. Осилишь?

– А то!

И уверенно понес. Вот это по-нашему, по-богатырски! Быстро вернулся.

– А дальше что?

– Потихоньку опусти кобылу на землю – не роняй!

Опустил бережно. Зорька обрадованно отскакала в сторонку – кто их знает людей, чего еще у них на уме!

– Пошли поговорим.

Подошел.

– Я так понимаю, идти тебе некуда?

– Хотел в Красный Яр опять податься, да они там сами последнюю репу без соли доедают.

– С нами пойдешь? Нам как раз работник сильный нужен.

– Кормить будете, пойду.

– А ты целый день за лошадью бежать можешь?

– Легко.

– А с человеком на плече?

– А то.

– Лошадь через реку перетащишь?

– Конечно.

Мне очень нравились его ответы на эти мои вопросы, типа – сделаешь? Легко, а то, конечно. Устроили бы варианты: без вопросов, сделаю обязательно. Другие, вроде таких: не знаю, подумаю, надо посоветоваться – были бы неприемлемы.

– Холодной воды боишься?

– Нет. У меня ни тулупа, ни зипуна, ни епанчи сроду не было. В избе, если натоплено, быть не могу – на сеновал ухожу. И мать такая же. Зимой сварим еды, и дня три печку не топим.

– Да вода это дело другое – промокнут лапти и рубаха с портками, ты и озябнешь, – разъяснил недалекому юноше Богуслав.

– Я на берегу разденусь, а потом, когда на другом буду и обсохну, оденусь.

– С нами девушка! – вмешался Олег.

– Они, девки, любят подглядывать из кустов, как я купаюсь.

Бесстрашный Иван показал здоровенный кулак древнерусскому стриптизеру – расставил, так сказать приоритеты, кто в нашей команде имеет право заманивать Наину прелестями мужской обнаженной натуры, а кто пусть и не рискует. Превосходство обольстителя в физической силе кирпичника не смущало. Хорошо треснуть по уху или от всей души дать в нос можно любому богатырю.

Конфронтации ни с кем из нас погорелец не желал. Нагрубишь с дури, вышибут из команды и отправят в лес поганками питаться.

– Да я что, я ничего…, я как лучше хотел! Буду ее сзади брать, ничего и не увидит!

Судя по пляшущим в глазах колдуньи огонькам, она все увидит! Рассмотрит в подробностях. Эта путешественница своего не упустит…

А нам силач как воздух нужен! Пора наводить порядок.

– Озираться будешь, – посулил я Наине, глаза завяжем! И самой вонючей тряпкой!

На запахи у бывшей киевлянки был бзик. Постоянные вопросы: а чем это тут пахнет, что за вонь тут стоит и обливания иноземными одеколонами, донимали нашу ватагу. Русские мужики не любят, когда за женщиной тянется шлейф сильного благоухания. Все хорошо в меру, в том числе, и использование благовоний.

А то еще многим девушкам кажется, что чем больше положишь на себя косметики, тем «красивше» станешь. Под влиянием этого домысла они и кладут эту химию на лицо в неимоверных количествах каждое утро.