Моя новая прекрасная жизнь не продлилась и 3-х часов. Нашли-таки меня, людоеды. С милицией и собакой. Привели в комнату, посадили на стул. Через пять минут ко мне вышел дед. Сел напротив. И начал длинную воспитательно-философскую речь. Как на лекции у своих студентов. Забылся, видимо. Или не умел по-другому общаться с детьми. Свои-то уже выросли давно. И очень удивился, что его искренние и благородные порывы не нашли отклика у взбалмошной девчонки.

Потом они долго шептались с бабушкой за занавеской. Решили изменить тактику.

На следующий день, наконец-то, повели меня в магазин. И купили… как же это назвать?… Наверное, подарок или поощрительный приз… или… короче, не знаю. Но вместо заветных красных туфель на каблуке и огромных блестящих сережек мне торжественно вручили… млин… сейчас заплачу просто… книжку Герцена!!! С укоризненным названием – «Кто виноват?».

Это была травма. Фрейд, Юнг и компания подтвердят.

Что моя болезненная страсть к книгам – целиком и полностью на совести Герцена. Это он во всем и виноват!!! Именно! Ну а кто?

Мне было 12 лет. Телевизор черно-белый. Родители на работе. Прекрасная балерина Майра Лестер встретила Принца. Он был идеален, пылок, щедр, а потом погиб. И Майра, чтобы не умереть с голоду, оказалась на панели. Нежная, чистая, хрупкая в платье падшей женщины. Платье обтягивало ее угловатую фигурку. Взгляд затуманен. Она встречала бойцов на вокзале. И увидела его. Живым.

Он как бы ничего не понял. Но она не смогла. Чистота погубила девушку – она оказалась под колесами авто на мосту Ватерлоо…

Моя детская душа пережила потрясение. По экрану бежали титры. А я сидела в позе Будды и даже не могла заплакать. Только что погибла красота. Как-то бессмысленно… Без права на компромисс. На попытку что-то исправить. Перевернуть страницу.

Пришла мама. Выключила телевизор. Обняла меня. А я ее. Вновь появилась красота. Я поняла, что она рядом и ее надо очень беречь.

В условно-атеистические советские времена договариваться с Богом было невозможно. Его не было. Так говорили учителя в школе. Об этом я прочитала в рассказе детского писателя. В него могли верить только моя бабушка и всякие ретрограды-тунеядцы. Мне хотелось быть молодой и прогрессивной. Но не получалось. Поэтому перед экзаменом по геометрии я переписала себе «Отче наш», «Живые помощи» и «Богородица, Дева, радуйся». Сложила листочки в карман и пообещала Богу свечку при успешном разрешении событий. Он оказался чутким и благодарным. Помог мне вытащить правильный билет и «выгнал» в нужный момент учителя из класса. Все получилось так, как задумывалось. Теперь настал мой черед отдавать «должок»: идти в церковь и ставить свечку. Но тут вспомнился тот самый писатель и его обвинения девочки, которая глупая и вопреки заветам Партии и достижениям науки ходила с бабушкой в Церковь. С нее потом за это сняли пионерский галстук и устроили бойкот. Ох! Страшно то как! А чего именно? Остаться без галстука, если кто заметит? Что ребята в классе отвернутся? Да нет. И без них мне неплохо живется. Но что-то удерживало.

Однако воспитание взяло верх. Мама всегда говорила: «Мало ли что не хочется? Назвался груздем – полезай в корзину» И я «полезла», то есть пошла.

Процедура не заняла много времени. Зашла, купила свечку, поставила, вышла. И делов то? За пятерку и три свечки не жалко. Но тут, глаз в глаз, прямо на пороге храма сталкиваюсь я с учителем по физике.

– Ты чего тут? – строго спросил он, перепугавшись еще больше, чем я.

– Картины рассматриваю.

– Какие еще картины?

– С женщиной и ребенком. Потом он вырастает. Его убивают. На крест вешают и плачут. А я вот думаю, что его надо снять с креста, одеть, покормить и оставить в покое.