Страницы умерших людей Евгений Реш

© Евгений Реш, 2021

ISBN 978-5-0050-4353-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На улице уже который день стояла мерзкая и дождливая погода. В воздухе висела мелкая взвесь из городской пыли, смешанной с соединениями выхлопных газов и промышленных выбросов. Время от времени эта взвесь опускалась моросью на город. Тогда люди старались закутаться с головой. Они надевали на себя кучу одежды, но ветер, который дул со стороны реки, все равно пронизывал их насквозь. Ему было все равно, сколько на теле одежды – он проникал через мельчайшую вязку. Такая погода предвещала, что последние теплые дни на исходе.

Уже смеркалось, и люди скорее стремились попасть в свои квартиры, где под теплым мягким светом лампы можно было забыться и, сытно поужинав, расслабиться за любимым занятием. В одном из окон старого панельного дома в тускло освещенной комнате за столом сидел мужчина. Рядом с ним виднелся старый шкаф, закрывающий большую часть облупившейся стены. Мужчина, склонившись над тетрадью, что-то записывал. На вид ему было лет тридцать, но лоб уже бороздили горизонтальные морщины. Его скулы были напряжены, так, что сквозь натянутую кожу было видно, как шевелятся его желваки. Его брови были нахмурены, а глаза то бегали из стороны в сторону, перечитывая написанный текст, то замирали в одной точке. После чего он с гневом вычеркивал написанное и вырывал страницы. Наконец, дойдя до последнего листа, он скомкал его вместе с переплетом тетради и бросил со стола. Откинувшись на спинку стула, он закрыл лицо руками. Из груди его вырвались всхлипы, которые он старался заглушить в себе. Вскоре он совладал с собой, и всхлипы утихли. Убрав руки, он открыл свое покрасневшее и отекшее лицо. Из-под стола он достал наполовину опустевшую бутылку коньяка и наполнил стакан. Он поднес его ко рту и, вдохнув пары, с отвращением проглотил содержимое. Затем открыл шкафчик и достал новую тетрадь. Рука начала выводить уже отработанные слова, выстраивая давно сложенные в голове фразы. И пока за окном постепенно замолкала жизнь, в этой тусклой комнате в душе одного человека бушевали эмоции.

Это был типичный спальный район, где одна к другой панельки выстраивали собой идеальную геометрию, образуя бесконечно длинные линии, плавно перетекающие в квадраты и прямоугольники. Жизнь внутри них текла словно по расписанию, создавая идеальный распорядок дня города. По дорогам сначала нервно и суетливо, а потом лениво и размеренно двигались машины. И чем ближе подходила ночь, тем больше умиротворения было во всем этом течении.

По улицам шел поток людей. Одни спешили по своим делам, ничего не замечая вокруг, другие были заняты в телефонах, третьи – в своих мыслях. Все старались отстраниться от окружающего мира по определенным причинам, и их нельзя за это винить – все они были жертвами собственных желаний потребностей. Прогуливающиеся по улицам молодые семьи были переполнены легкой усталостью, еще не успевшей перерасти в нечто большее. Их дети спрашивали:

Родители переглядывались с легкой улыбкой, после чего матери опускали взгляд под ноги, а отцы с важностью говорили, что, когда дети вырастут, они обязательно это поймут. Матери мечтательно улыбались в этот момент и утвердительно кивали.

Были на улице и такие, кто любовался видом вечернего города. Они смотрели по сторонам и чуть заметно улыбались, чем вызывали искреннее непонимание у основной массы людей. Они останавливались, когда небо двигалось, и продолжали идти, когда оно замирало. В их глазах были огоньки, и они были полны рассвета, когда вокруг был закат.

Весело шагающий мальчик прыжками преодолевал преграды из опавших листьев и мутных луж. Он уверенно двигался вперед и думал, наверное, о предстоящем дне, который, возможно, принесет ему новое счастье. Он не думал, что может быть по-другому, ведь он не думал как взрослые, которые только и ждали, когда их красиво выстроенный мир вновь падет. Они хоть и с опаской, но ждали, когда их вывернет наизнанку. Когда по ним проедет каток, выжимая остатки хороших эмоций, и уверенно сольет их в пучину воспоминаний. Когда опустошение заполнит их разум и заставит просыпаться с единственным желанием – чтобы все произошедшее оказалось лишь сном. Когда, проснувшись посреди ночи, они будут устанавливать в голове связь между сном и явью, снова и снова возвращаясь к одной и той же ужасающей реальности.

Ничего.

Это скоро пройдет.

Как и каждый раз.

Достаточно лишь немного подождать.

И ты снова готов к новому удару.

Все плыли в едином кипящем потоке жизни мимо места, где жизнь замирала. Мимо окна, где человек, склонившись над угасающей лампой, запивал алкоголем таблетки, призванные бороться с болью. Болью, которую невозможно заглушить, как и невозможно понять. И даже тот, кто испытывал такие чувства, скорее всего, уже давно забыл, каково это, и, скинув траурный наряд, радостно побежал встречать новый день.

Остановившись всего лишь на миг, можно было заметить, как угасает свет в одном из окон ничем не примечательного дома. Можно было попробовать ускориться, перейти на бег, зная, что еще возможно спасти чью-то жизнь, ну или хотя бы стать очевидцем того, как душа отделяется от тела.

В том самом окне мужчина, схватившись за горло рукой, опирался другой рукой на стол, пытаясь встать. Его разум уже уносился далеко от этого места. Он уносился за пределы этой комнаты. Этой квартиры. Он покидал это место, лишь наблюдая за последними движениями своего тела со стороны. Вот его рука проскользнула по столу, сбивая с него лампу и записи. Вот он сползал на пол, ударившись ребрами о край стола. Вот он упал, раскинув руки в стороны, пока лампа, покачиваясь на полу, как маятник, бороздила темноту этой ночи.

Стук в дверь, раздавшийся посреди ночи, разбудил безмятежно спящую в соседней комнате женщину. Поворчав, она надела халат и, запахивая его на ходу, направилась в сторону двери, но, не решившись открыть ее в столь поздний час, она зашла в уже известную нам комнату.

Вы слышали когда-нибудь крик отчаяния, от которого сердце замирает?

Его можно было услышать в тот миг, стоя за закрытой дверью.

Мальчишка лет десяти ритмично пинает спинку дивана, обтянутого натуральной кожей, оставляя след за следом на черной обшивке.

– Максим, прекрати, ты же испортишь диван.

– Ничего страшного, – успокаиваю я его мать, – это всего лишь диван.

Ложь – я бы выставил его за дверь, но думаю, что в таком случае он и ее будет пинать с обратной стороны.

– Сядь ровно, Максим, не позорь меня, – не унимается она.

Мальчик нехотя переворачивается со спины на бок и садится. Он выжидающе смотрит на меня, потом на мать.

– Можно вернуть мне обратно мой телефон? – спрашивает он.

Мать явно приходит в раздражение от поведения своего сына:

– Как закончим сеанс, так и получишь назад свой телефон.

Его мать – блондинка лет тридцати, в прекрасной форме. Руки украшают роскошные кольца. На каждом из пальцев у нее их минимум по одному, за исключением только того, которое предназначено для обручального кольца. Можно сделать вывод о том, что она недавно в разводе и живет на неплохие алименты от бывшего мужа. Хотя, возможно, она просто бизнес-леди, какой сейчас модно быть. Одно известно точно – с воспитанием отпрыска у нее большие проблемы.

– Так что привело вас сюда? – спрашиваю я ее.

Она хватается за голову и устало произносит:

– Я плохая мать!

Ребенок тут же заливается смехом, а она закрывает лицо руками, пряча выступившие на глазах слезы. Я же, глядя на все это, подливаю в стакан еще немного хорошего виски и тут же выпиваю. Кивая в ритм их содрогающихся тел, я чувствую, как алкоголь расходится по пищеводу, передавая приятные импульсы в мой мозг.

Пока один из них, схватившись за живот, смеется на весь кабинет, а другая, согнувшись, пытается совладать со своими эмоциями, я думаю лишь о том, что неплохо было бы повторить, и снова тянусь к начатой бутылке.

Неугомонный ребенок начинает бегать по комнате, с нервным смехом роняя все, что попадает под руку. Вероятно, что у него синдром дефицита внимания с гиперреактивностью, или сокращенно СДВГ. Схватив с тумбочки книгу, он начинает прыгать с ней в руках, после чего принимается вырывать одну страницу за другой. Пока я перевожу взгляд на то, как наполняется мой стакан, он уже направляется к столу, на котором стоит мой ноутбук. И это начинает меня волновать, ведь на экране монитора осталась открытая вкладка с порнографией. Отставив в сторону стакан, я встаю и вежливо приглашаю его сесть обратно на диван, но его предпочтения совсем другие – он движется прямо к столу.

Мать в это время, рыдая, изливает передо мной душу.

– Я всегда старалась воспитывать его в строгости, – уверяет она.

Отпрыск хватает стул и тащит его к столу.

– Когда он начал бить других детей в школе, я поначалу защищала его, – продолжает она.

Маленькое исчадие ада садится за стол и тянет свои липкие руки к моему ноутбуку. Я понимаю, что если не остановлю его, то станет уже слишком поздно, поэтому я встаю и направляюсь к нему.