Глава семьи поднимает бокал за гостей.

– Выпьем за то, чтобы у вас было здоровье – у вас, ваших детей, ваших внуков и всех ваших родственников здесь и во всех других местах, где они живут. Вы нам как родные. Мы хотим, чтобы у вас всё было хорошо, тогда и нам будет хорошо. Я хочу выпить за ваше здоровье!

Слушая тосты, я гляжу на ораторов, но и на стол. Он заставлен необычно. Содержимое тарелок интересно, но моё внимание привлекает архитектура сервировки: она двухэтажная. На плотно заставленный первый уровень помещено ещё много тарелок с закусками. По-видимому, это остроумное техническое решение вызвано желанием разместиться за сравнительно небольшим столом в одной половине комнаты, оставив другую для танцев. Но не одни проблемы пространства вывели хозяев на идею этажности сервировки. Как я вскоре сообразил, этой конструктивной мыслью руководило стремление поставить на стол в начале пирушки сразу все блюда – холодные и горячие. А ведь это можно одобрить сразу с нескольких точек зрения. Во-первых, обеспечивается свобода выбора. Каждый сам себе устанавливает последовательность и сочетание блюд и закусок. Во-вторых, что не маловажно, хозяйка, поставив перед гостями всё, что она приготовила, может спокойно сидеть, участвуя во всех делах застолья.

Что касается самих яств, то перечислю лишь то, чем я увлекался: долма (маленькие голубцы, но в виноградных листьях), шашлык, красная рыба, оливки. Спиртное у армян однообразно. Они всем якобы элитным напиткам предпочитают свою чачу. Эту чачу сделал сам хозяин, но не из тута, тогда это была бы тутовка или караунж, настоящий эликсир здоровья, а я не знаю из чего, потому что глава семьи уклонился от ответа. Он дал ей имя «Бомба», вероятно, потому что она хотя и мягкая на вкус, но крепче русской водки.

– Она такая же, как караунж, от неё плохо не бывает! – сказал он, предлагая мне этот оригинальный напиток.

Чача имела особый тонкий запах, и, правда, от неё не было плохо.

Разговоры между тостами ведутся немного вокруг закусок, но большей частью затрагиваются глобальные вопросы, связанные, в основном, с судьбой Армении.

– Я слышал, Армения отдаёт несколько неработающих заводов за свои долги России. – Никаких долгов нет. Это переходит к России, чтобы она укрепляла Армению. Армения всегда была за спиной России, и впредь будет. – Алиев не хочет воевать, а армяне не хотят брать Баку. – Польша процветает, потому что ихний папа в Риме. – Нет, потому что Польша находится на торговых путях. – Каких великих армянских поэтов вы знаете? – Саят-Нова. – Нет, Саят-Нова больше грузинский поэт. Лучший поэт Армении, поэт-мыслитель, это Абовян. А у вас кто великий поэт? – У нас Пушкин. – Как Пушкин может быть великим, если он плохо говорил об армянах? – Пушкин иногда высокомерен, и я не одобряю это. Но не помню, чтобы он унижал армян.

Танцы под магнитофон. Хорошая восточная музыка, армянская, в основном.

Надо заметить, что независимо от часа начала празднества, гуляние в армянских семьях продолжается далеко за полночь. Причём, к моему удивлению, в этом продолжительном веселье участвуют все поколения от мала до велика. Детей не гонят спать, они танцуют во всю, до упаду. Правда, в прямом смысле до упаду наблюдалось только у самого маленького. А самый маленький был годовалый именинник, который, танцуя, конечно, на руках (у бабушки), заснул незадолго до полуночи. Другие дети – шестилетний внук хозяина и двенадцатилетняя внучка, держались бодро до конца. Танцуют искусно, разнообразно и исключительно восточные танцы. Я с удовольствием наблюдал за девочкой, прелестной в своей восточной красоте. Мне особенно нравилось, когда она, импровизируя, пускала своё тело волной.