– Я просил Ларису и Спиридонцева принести кадастровые планы, – продолжал Сергей, – у нас разговор об этом был. Куски земли, на которых стоят ШРП у Ларисы и подстанция у Спиридонцева, надо отрезать, перевести в собственность кооператива, чтобы юридически всё было безупречно, и решить с компенсацией за отрезанные куски. В решение это мы вносили, если помните.

– Да не нужно мне ничего, это же для всех, – отмахнулась Лариса. – Пусть землемер приезжает, план переделаем и оформим.

Сергей смотрел на Спиридонцева, тот крутил травинку и улыбался. Сергей молчал.

– Ты что улыбаешься как сраный Будда? – рявкнул Аркадий. – К тебе вопрос!

– Это вы мне? – Спиридонцев поднял брови.

– Тебе, тебе! А кому? Что ты сбочку сел, коленочки, как девочка, сложил, с травкой дроч… играешь?! Подстанция у тебя на участке – когда Саня умер, Лариса с таким условием тебе и продавала. Что ты сидишь, из себя целку строишь?

– Я бы попросил председателя поставить участников в рамки. Если меня будут оскорблять, я покину собрание.

– Аркадий! – сказал Сергей. – Здесь дети сидят. Выбирай выражения.

Ксении пятнадцать лет, в категорию «детей» она никак не попадает; я восхитился, как ловко извернулся Сергей. И на Спирькино возмущение отреагировал, и Аркадия не задел.

– Всё это организовано председателем, – повысил голос Спиридонцев. – Его дружкам всё разрешается: можно оскорблять, угрожать, издеваться!.. Довёл всё до краха, а теперь виноватых ищешь?

Я слышал и не слушал Спирькины обвинения и причитания. Отрезают энергосети, блокируют счета, закрывают кооператив. Конец. Какой смысл бороться за подстанцию и душить Спирьку? И о чём с ним можно разговаривать? Мне Спирька сразу не понравился, да и Серёге тоже.

«У него на морде наклеено: «Ну и чо?», – сказал тогда Сергей. – Лариса, зачем нам этот пассажир?»

Но с Ларисой после смерти мужа разговаривать было невозможно. «Продаю участок» – и точка».

– …и на колючую проволоку сколько денег потратили! – крикнул Армен. – Зачем как в лагере жить, а?! Слушай, мне лично отвратительно за колючей проволокой жить! И ещё лошадей хотел купить! Лошади – это хорошо, я люблю лошадь, но зачем нам лошади?! Скачки устраивать? Или нас уже в казаки записали? – Он обвёл собрание выпуклыми карими глазами.

– Заткнись, придурь! – крикнул Аркадий и вскочил с места. Лариса повисла на нём и потянула его обратно. У неё одна корма весит больше двух Аркадиев.

– В общем, так. – Спокойствие Сергея тревожило и давило, как воздух перед грозой. – Мы вместе обсуждали наши планы, вместе их принимали. Если они оказались неправильными, я готов отвечать за то, на чём настаивал.

– Что толку ответы отвечать, если денег нет, газа нет, а света тоже нет?! – крикнул Армен.

Сергей сообщил, что счёт в банке блокируется до перерегистрации кооператива. А перерегистрация возможна только при подтверждении всеми участниками наличия НЭК, «Неотъемлемой Электронной Карты». Кооперативы и общества с непрошитыми участниками прикрываются автоматом. «Как клопов передавим», – вспомнил я слова Кубатова.

Счёта нет, перерегистрацию не пройдёшь.

– Как? – ахнула Лариса.

– И что же делать будем?

– Как же без счёта?

Ильяс кивнул и резко выбросил вперёд руку – поймал осу, раздавил, отряхнул ладонь, потёр укушенное место. Если она вообще успела укусить этого шустрого татарина.

Сергей стоял и смотрел на Спиридонцева, тот молчал. И тоже не садился.

– Ещё что придумаешь? – зло спросил у Спирьки Аркадий. – Давай колись.

– Валера, а что ты не хочешь, а? – спросил Армен. – Это ведь надо, мы так и договаривались. Тебе же выделят взамен землю.