А мальчик научился быть покорным.

Увезенный семилетним ребенком, он вот уже почти дюжину лет жил в роде Разума.

Зимой они жили в большом приморском городе, в каменном дворце, на берегу теплого моря, а летом, уезжали сюда, в родовую крепость рода Разума. Он играл и рос, и учился с детьми Радосвета – братьями Радославом и Радомиром, и сыном другой матери Пересветом, и сестрами Радовладой и Радомирой.

И Гарольд привык к такой жизни, не помышляя ни о своем отце, ни о своих предках.

Но сегодня он чувствовал свое одиночество особенно остро и понимал, что странный, приехавший к ним гость, не поймет, ни его, ни его одиночества, несмотря на свою нездешность.

Глава Третья.

Ночные разговоры и ночные гости.

Солнце садилось. По углам обеденной палаты шли тени. Слуги собирали тарелки и уносили пустые блюда. Разговор сам по себе заканчивался и Радосвет встал, произнес благодарность Богам за кров, пищу, свет и их милость. После окончания его слов все встали тоже, и вышли из-за стола. Владимира взялся проводить до ночлега ближний советник Радосвета – сотник Правда.

Незаметный мужичок, небольшого роста, но крепкий, с лысеющей головой и курносым носом, он не казался, на первый нетренированный взгляд, ни умным, ни сильным.

Но Владимир присмотренным взором видел скрытую широкой одеждой силу его рук, легко ступающие шаги бывалого разведчика, а главное, он несколько раз (Ра знает!) замечал пристальный, как бы невзначай, брошенный на него взор этого человека.

Он видел в нем опытного война и разведчика, а позже узнал, что не ошибся в своих предположениях – Правда был начальником, как бы сказали во время Владимира, контрразведки и разведки Владетеля Севера.

Владимир слушал, отвечал на вопросы, а сам вспомнил, ощутил, всем телом прошлое. Словно какая-то тревога поднялась по позвоночнику и засела в сердце, напомнила то время.

Где-то в горах. Время установления конституционного порядка.

Их было трое. Он слушал темную ночь. Впереди и чуть ниже, метрах в пятидесяти, горели костры и в круге машин человек тридцать принимали товар на площадке горного серпантина. Гортанным языком переговаривались между собой они, по-русски с сильным акцентом, говорили со стоящим человеком с погонами майора Российской армии. Тот услужливо кивал и подхихикивал не смешным шуткам бородача о деньгах.

Тот похлопывал майора, предлагал выпить и майор соглашался.

Им не давали приказ найти и уничтожить гниду. Они сами на свой страх и риск делали это. Они знали, что майор Шевченко, знатный … , гонит вооружение налево, пользуясь покровительством других «шевченок», сидящих в штабе и выше.

Он, начальник разведроты с погонами капитана и два лейтенанта – один его однокурсник (справочно – убит через три месяца) и другой (ранен, награжден орденом Мужества, благополучно служит на должности подполковника) сделали это сами.

Он прицелился и снял бородача. Его друг поджег автомобиль. Бородачи заметались и стали палить в воздух из автоматов, а один из них пробормотав что-то про собак, выпустил очередь в майора.

Тот удивленно согнулся пополам, словно разглядывал дырки в камуфляже, которые он в своих мечтах видел только прокалываемые под награды. Упал на колени и рухнул лицом вниз, в песок.

Владимир и отряд отползал и ушел за круг света без потерь. Но на утро их вызвали в спец часть. Майор, деловито и настойчиво спрашивал их, по очереди вызывая в кабинет, о события ночи.

Он внешне очень напоминал Правду и после долгого разговора пожал руку Волкову и сказал «Благодарю за службу, капитан».

Теперь он, то есть сотник Правда, беседовал с Владимиром и, подходя к дому, уже хотел попрощаться до утра. Владимир пожал руку и, не удержавшись, сказал, чтобы сегодня ночью, Правда был осторожнее. Тот уточнил, на чем основаны его слова. Владимир пожал плечами и сказал, что это чуйка. Правда внимательно посмотрел на него и молча, ушел.