Только подруге она рассказала всё от начала и до конца. Не удержалась. Да и поделиться с кем-то хотелось. Из дома она успела прихватить клементин и голубиные пёрышки, как два слабых доказательства её слов. Подруга сделала вывод, что она «избранная» и ей несказанно повезло. И предложила оставить имя Агата.

– Неспроста нарекли тебя этим именем, что-то это да значит.

Ночью не спалось. Несколько раз принималась считать динозавриков. «Считать овечек менее увлекательно», – изрек философским тоном когда-то её шестилетний сын. Она прыснула в подушку.

Сын научился читать в пять лет и взахлёб читал всё подряд. Добрался и до энциклопедий. Вспыхнула переполняющая любовь к реликтовым животным и без остатка «поглотила» Борьку. Динозавры поселились в их квартире во всех видах: из пластилина, конструктора и во всю высоту стен на обоях. Коверкая язык, она старательно выговаривала названия динозавров. Из множества сын выделял две самых любимых особи: с гребешком на спине и летающего динозавра с крыльями как у самолета! Борька бегал по квартире, махая руками, и издавал, как ему казалось, устрашающие горловые звуки: «Мама, я хотел бы иметь вот такие большущие крылья! Я хочу быть человеком-птицей!» Агата смахнула набежавшую слезу. Спать расхотелось совсем. Женщина зажгла ночник. Слабый свет упал на картину. Часть её оставалась в темноте, та часть, где были нарисованы они с Борькой. Отчего-то стало неприятно смотреть на тёмное пятно. Она встала и подошла вплотную к картине.

Неожиданно пришла в голову абсурдная мысль, и, побоявшись, что рациональное мышление может её отогнать, порывистым движением открыла ящик комода и вынула коробочку, где лежали голубиные пёрышки. Острые кончики пера легко проткнули холст, и два больших крыла распростерлись за спиной сына. Агата тихо прошептала:

– Лети, сынок, лети.

Крепко держась за руки, они шли по парку и пинали опавшие листья. Ворох разноцветных листьев разлетался в разные стороны. Пряный хмельной запах ударял в голову весельем. Они нагребли «стог» и упали с хохотом в него. Бархат сухих листьев щекотал лицо. Женщина безмятежно улыбнулась такому простому счастью.

– Мама, я хочу увидеть отца, – осторожно начал Борька.

– Конечно, сынок. Думаю, папа обрадуется.

Квартира встретила тишиной и запустением.

– Мама, отец уехал навсегда? – обеспокоенно спросил сын. Она оставила вопрос без ответа и прошла в спальню, Борька за ней. На подоконнике на своем месте стояло фруктовое дерево, она бросила на него взгляд, и улыбка тронула губы. Последнего клементина на ветке не оказалось.

Агата прижала сына к себе и шепнула:

– Папа обязательно найдёт дорогу к нам. А мы будем его ждать.