– Доброе утро! – после некоторого замешательства поприветствовала графиня вошедшую. – Вы служите у баронессы и пришли мне помочь?

– Если Вам угодно, ваше сиятельство, – с приседанием и слегка дрожащим голосом ответила голубоглазка. – Только я служу не у баронессы, а у Вас. Её величество так пожелала. Она сказала, если Вы будете не против, и если я справлюсь. Я – не опытная пока служанка, но я закончила школу горничных госпожи Милси с самыми лучшими рекомендациями.

Девочка так волновалась, что к концу речи стала запинаться и от этого ещё больше смутилась, покраснев до кончиков ушей. Ольве стало жаль её, и она поспешила утешить:

– Конечно, мне угодно, и, конечно, Вы справитесь!

Графиня одарила девочку доброй улыбкой и уселась на пуф перед зеркалом.

– Тем более, – заметила фрейлина царицы. – Мне очень легко угодить. Я росла, вообще, без слуг, так что…

И Ольва сделала жест рукой, долженствующий означать: «и сами понимаете».

– О да, – серьёзно с сочувствием ответила юная служанка. – Я слышала о Вашей горькой судьбе, госпожа.

«М-да… – подумала графиня. – Что-то теперь мне уже не кажется, что судьба моя была так уж горька…», а вслух сказала:

– Сделайте мне, пожалуйста, причёску, а то мне самой неловко… Как Вас зовут?

– Шейла, с Вашего позволения. И Вам не нужно больше делать себе прически, я о Вас позабочусь, госпожа… Если Вам угодно.

– Хорошо-хорошо, – согласилась Ольва и с готовностью предоставила себя заботам своей личной горничной.

***

Шейла сообщила своей госпоже, что её величество желала видеть графиню, как только та приведёт себя в порядок и позавтракает. Завтрак горничная накрыла Ольве там же, в отведённой ей комнате, и, поев, фрейлина отправилась в гостиную, где в то время находилась царица. Девушка струхнула, и, двигаясь по коридору, она походила на свою горничную, несколько минут назад трепетавшую при разговоре с госпожой. Хотя она уже немало времени провела рядом с Аникой и немного привыкла к ней, но теперь Ольва почувствовала, что их общение переходило на иной, официальный уровень, и графиня прекрасно помнила, как царица отчитала вчера баронессу, не сообщившую ей о смерти какого-то барона, и как последняя ползала на коленях… Поэтому её сердце ёкнуло, и новая фрейлина собрала всю свою волю в кулак, постучав в дверь гостиной. Войдя, графиня увидела сидящую царицу, Лору и стоявшего перед ними какого-то полноватого господина добродушной наружности, но с серьёзностью во взгляде и красным лицом.

– А, Ольва! Наконец-то Вы встали, доброго дня! – поприветствовала Аника вошедшую, когда та склонилась в неумелом реверансе. – Проходите, мы хотим, чтобы Вы слышали, о чём говорим. Присаживайтесь.

Девушка села на свободный диванчик.

– Позвольте Вам представить, графиня, господин Тог, посол Райка в Роскии, – продолжила государыня, и мужчина учтиво поклонился Ольве. Девушка сочла, что уместно кивнуть ему в ответ.

– Её сиятельство, графиня Ольва, наша новая фрейлина, – закончила церемонию знакомства царица и вернулась к прерванной беседе: – Итак, господин Тог, Вы утверждаете, что неофициальных переговоров между дворами Ламаски и Роскии не велось, но мы не уверены, смогли ли Вы рассмотреть их за своими персиковыми деревьями…

При этом едком замечании посол покраснел ещё больше, и девушка поняла, что недавно над ним пронеслась гроза величественного гнева.

– Поэтому нам придётся выяснять это самим. Дамы, – обратилась Аника к фрейлинам. – Прошу Вас внимательно следить за всем, что будет происходить сегодня при королевском дворе, прежде всего – за эмоциями придворных. С Лучией и Блэстом мы разберёмся сами.