– Ольва, Вы всегда шляетесь, где попало, и входите без стука?! Выйдите вон!!! – взвизгнула царица, поспешно отвернув заплаканное лицо и протирая салфеткой глаза.

Ошеломлённая девушка замешкалась, и царица возопила:

– Кэн, убери её!!! Убери её отсюда немедленно!!!

Но герцогу не пришлось ничего делать, так как до фрейлины, наконец, дошло, что от неё требовалось, и, испуганная и оскорблённая, она выскочила из гостиной, прикрыв за собой дверь.

– Ну, успокойся, успокойся… – терпеливо обратился Кэн к вздрагивающей женщине. – Прости, я ненадолго.

И, оставив Анику, вышел вслед за графиней. Он смиренно принял на сегодня роль утешителя и миротворца.

***

Далеко ему ходить не пришлось. Ольва сидела на диванчике буквально за углом, в холле, куда выходил коридор, идущий из малой и большой гостиных и кабинета герцога. Увидев хлюпающее от обиды носом создание в сером платье не по размеру, с зарёванными глазами и надутыми губками, Кэн невольно улыбнулся. Девушка заметила это, и надулась ещё больше, хотя ей и польстило, что герцог разыскал её.

– Доброе утро, графиня! – примирительным тоном обратился к ней тот. – Её величество несколько не в духе сегодня, но прошу Вас, не обращайте внимания, это пройдёт. Вот увидите, она успокоится, и всё это забудется.

– Я же не знала, – начала тут же оправдываться Ольва. – Я заблудилась. Я не знала, куда идти. Тут же много коридоров и кругом: двери, двери, двери… А спросить не у кого, я бы спросила…

– Я отпустил большую часть слуг на сегодня. Её величество решила, что так будет лучше, и она права: Вы ещё не привыкли… – герцог не сразу сумел подобрать слова и сделал паузу, – к нашим условиям, к здешнему стилю жизни.

– Да, я понимаю. И, всё-таки… Вот Вы же понимаете, что я не хотела, я случайно…

Герцог участливо покивал головой.

– Я хотела попасть в сад. Он у Вас такой красивый!

Кэн снова улыбнулся – так искренне прозвучало восхищение. Улыбка у него была особенная – лучезарная, от неё будто становилось светлее и исходило тепло, девушка помимо воли на мгновение залюбовалась, но, поняв, что герцог наблюдает за ней, смутилась и опустила взгляд в пол.

– Я бы с удовольствием проводил Вас туда и погулял бы вместе с Вами, но мне следует вернуться к её величеству. Вы – добрая девушка, и, конечно же, не станете досадовать на меня за это. Не стоит оставлять надолго человека наедине со своими мыслями, когда у него столь взвинчены нервы.

– Разумеется, – согласилась Ольва.– У неё неприятности?

– Да, неприятности… – усмехнулся герцог.

Девушке не понравилась эта ухмылка. «У них что, так принято: смеяться, когда человеку плохо?» – подумала она.

– А что случилось? – тем не менее, не замедлила поинтересоваться она.

– Ей лучше самой об этом не вспоминать, – ушёл от ответа мужчина и продолжил: – Если Вы пойдёте в дверь налево и пройдете по коридору до конца, никуда не сворачивая, Вы выйдете прямо в сад.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарила Ольва и встала.

– Только за ограду— ни ногой! – добавил герцог с улыбкой, и глаза его лукаво блеснули. – Места здесь дикие…

– По-моему, дикая здесь только я, – вздохнула его собеседница, на что тот лишь вновь ободряюще улыбнулся.

***

Вернувшись в малую гостиную, Кэн с удовлетворением отметил, что её величество нашла в себе силы остановить бивший её озноб, и слёзы высохли. Она грустно посмотрела на вошедшего и, отведя взгляд в сторону, спросила:

– Ты нашел её?

– Всё хорошо, не беспокойся.

Аника благодарно кивнула головой.

– Спасибо!

– Не стоит. Тебе лучше?

– Да, спасибо. Ты извини меня, я сорвалась. Знаешь, ты мне очень помог: я ведь давно мечтала поплакать, а у меня всё не получалось…