Однажды, когда мне было месяцев десять от роду, взрослые пришли с работы и не обнаружили меня в хате. Обыскали все комнаты, конюшню. Потом – двор, сад; проверили, не утонул ли в колодце. Безрезультатно. Подключились соседи, проверили свои дворы и сараи – меня нигде не было. Не знали, что и делать. От безысходности кто-то полез чердак проверить. И… обнаружил меня там, спокойно спящим на куче подсолнечных семечек. Оказалось, что я выполз из комнаты в конюшню. В конюшне была переносная лестница, с помощью которой можно было подняться на чердак. Лестница была очень удобной: представляла собой две рейки, а между ними ступеньки из дощечек. Я по этим ступенькам-дощечкам заполз на чердак, устал и сладко уснул на куче семечек. А вот как об этом случае мне написала племянница Люда, дочь моей сестры Вали: «От мамы слышала, как Вы, маленький с голой попой в рубашечке, забрались на горище, страшно высоко и щебли (перекладины) на лестнице далеко друг от друга. Никто не мог подумать, что такой маленький заберется так высоко. Искали по всей деревне, заглядывали во все колодцы, кто-то уже вечером полез на чердак, а Вы там спите, после было много слез радости».

Точной даты самого первого события, оставшегося в моей памяти, я, конечно, не знаю. Но судя по тому, что помню, – село, тёплый день, обилие фруктов, грузовики с солдатами, радостные люди – моё первое воспоминание связано с незабываемым, радостным событием, которое произошло в сентябре 1943 года, – освобождение Донбасса от немецко-фашистских оккупантов и вступление в Григоровку солдат Красной Армии. Было мне тогда года два. В памяти осталось – солнечный день, на улице много людей, я сижу на заборе, по дороге через село движется на запад колонна грузовых машин с солдатами. Колонна остановилась. К машинам бегут ликующие люди с радостными криками приветствий и с полными вёдрами фруктов. Люди передают вёдра солдатам в кузов машин. Солдаты с усталыми, но радостными лицами, смущённо улыбаясь, принимают фрукты.

Почему это событие навсегда врезалось в память двухлетнего ребёнка, для которого ещё недоступно было понимание огромного значения этого события? Я думаю, меня поразил вид счастливых людей, взрыв радостных эмоций, то, чего я, живший до этого только в мрачной атмосфере оккупации, раньше не видел.

После освобождения Донбасса от оккупантов наша семья опять переселилась в дом на Трудовской рудник в Сталино. Второе событие, оставшееся в моей памяти со времён войны, произошло именно там, в феврале 1945 года, когда мне было от роду 3 года и 2 месяца.

Пасмурный зимний день. Мама в корыте с деревянной стиральной доской стирает бельё. Я сижу на подоконнике и смотрю в окно. Вдруг вижу – мимо окна прошёл незнакомый дядя. Кричу маме: «Мам, к нам какой-то дядя идёт!». Открывается дверь, входит этот дядя. Мама бросается ему навстречу, объятия, слёзы радости. Оказывается, незнакомый мне дядя – вернувшийся с фронта мой старший брат Дмитрий. Его взяли в армию, когда я был совсем маленький и поэтому не запомнил брата.

На фронте Дмитрий был тяжело ранен (как это произошло, я выше писал); вернулся домой после госпиталя. Мне запомнилось, что у Мити левая рука была подвешена. Кисть этой руки, на которой были обрублены три пальца, была уже без повязки, а в зоне локтя (здесь был обрублен сустав), рука согнута и забинтована. Когда мама, чтобы сменить бинт, разбинтовала руку и стала видна ещё не совсем зажившая большая рана, сестра Валя в ужасе вылетела из комнаты. Со временем, когда рана затянулась, тонкая наружная кожица стала трескаться и отставать от тела, при этом место раны сильно чесалось. Когда Митя снимал с раны повязку и начинал осторожно очищать рану от шелушащейся кожи, Валя тоже не могла этого видеть.