– Спасибо, ― тихонько прошептала она в темноту, адресуя эти слова Арни, и, прокравшись на цыпочках по скрипучим половицам длинного коридора до кухни, выскользнула в открытую форточку, которую так никто и не удосужился закрыть, считая, что инцидент исчерпан и завершен наказанием непокорной девицы.

– Да здравствует свобода! ― воскликнула Кати и вдохнула полной грудью морозную свежесть ночного воздуха.

Она бежала навстречу своему будущему, не оглядываясь на сиротский дом, в котором прожила всю сознательную жизнь. Она не помнила своего младенчества, а девичество в стенах детского дома и не желала вспоминать. Впереди ждала жизнь, самая настоящая, ничем не ограниченная жизнь, сулившая ей, по сути, уже взрослой девице, свободу и счастье.

Она бежала по извилистым и узким дорожкам, по кварталам, где не встретишь богатых дам и их кавалеров. Здесь жили те, кто был беден, но честен. Эти места обходили стороной все, кто имел за душой чуть больше, чем пара штанов. Люди, обитавшие здесь, вынуждены были кормиться на гроши, что кидали им в подаяниях, или отдавать своих детей в подмастерья к трубочистам.

Эта профессия была нарасхват. Дымоходов, каминов, чердаков и крыш в городе было достаточно, а другой системы очистки не было, потому самой простой и легкой казалась работа человека. Детей в бедных семьях обычно было много, прокормить сложно, а отдать трубочисту на постой ― выгодно. Отдавали, как правило, с четырех лет, так как некоторые трубы были очень узкие и протиснуться в них могли лишь дети.

Однажды в городе случился пожар, и в пламени сгорело много домов. После этого построили новые, где все дымоходы объединялись общим выходом на крышу, что сделало их более узкими и извилистыми. В этих лабиринтах малышам приходилось служить живыми щетками от копоти и сажи.

Кати часто слышала от директора, что из сиротских приютов покупают детей для чистки дымоходов. Она оправдывала это тем, что даже родители продают своих детей, чтобы избавиться от лишнего рта, да и зарабатывают на этом до десяти монет, так что уж руководству приютов страдать от угрызений совести. Но девочке сложно было представить, как четырехлетний кроха ползает по дымоходному лабиринту. На ее глаза тут же наворачивались слезы жалости. Ей хотелось спасти от этой участи каждого такого малыша, уберечь, обогреть, одеть, обуть, накормить. Она часто думала о том, что, если бы родилась в знатной семье, могла бы изменить ход событий и помочь беднякам, чтобы никакая нужда не заставляла их отказываться от своих детей ради куска хлеба.

В приюте им часто читали на ночь сказку про бедную семью, в которой было двенадцать детей, но не хватало денег на их пропитание. Отец предложил матери отвезти их в лес и оставить, чтобы не видеть, как они погибают от голода. Утром родители повели детей в чащу и оставили там. Самый младший, смышленый мальчик, подслушав разговор, насобирал камешков и разбрасывал их по дороге. Благодаря этому он смог вернуть всех домой.

Родители, получив денежную помощь от соседа, горевали о содеянном и обрадовались возвращению детей. Но, когда деньги кончились, взрослые снова оставили детей в лесу, так и не научившись ценить друг друга. В этот раз мальчик взял хлебные крошки, но птицы склевали их. Однако он все же нашел дорогу домой и даже принес золото, после чего семья зажила счастливо.

Директор часто приводила эту сказку в пример, говоря, что и родители могут оставить своих детей, а что тогда делать ей, постороннему человеку. Каждый ребенок в детском доме понимал эту историю ― ведь сам был брошен.

Ночь совсем накрыла город темным куполом, когда Кати добралась до места назначения. Детей оказалось мало, хотя она ожидала увидеть больше. Она раздала еду, и дети, поев и прихватив остатки с собой, побежали домой, порадовать родителей.