– Им всем плевать на мои домыслы. Пока он не тронул меня, они и пальцем не пошевелят. И ты лучше меня об этом знаешь.

Был ли у меня выбор? Мог ли я в тот момент принять другое решение и не убивать? Мог. И выбор у меня, безусловно, был. Но я слишком сильно любил Натали и ее длинные черные волосы, чтобы смалодушничать и отказать ей. Тогда я впервые начал осознавать, какую власть она имеет надо мной.

Где-то неделю я взвешивал все за и против. Искал возможность выбраться из этого положения по-другому. И не находил. Я говорил себе, что все преодолею, все вытерплю. Ради такой женщины я готов на все. Я был словно околдован ею. И ничего не мог с этим поделать.

Натали отдала мне фото Майора и рассказала, где он живет.

Утром следующего дня я уже садился в поезд, который через четыре часа привез меня в холодный Петербург. По моему плану в Северной столице я должен был провести пару дней, просчитать каждую минуту своего передвижения, продумать каждую деталь преступления, совершить которое я собирался вечером одного буднего дня, подкараулив жертву у ее дома.

На черном рынке неподалеку от Финского залива я купил пистолет. Проверил его боеготовность, выехав в лес и постреляв там. Удивился, как у меня это хорошо получается – стрелять. И засомневался в выборе профессии. К вечеру того же дня я был готов. Настало время убить врага.

Я недолго искал дом, в котором жил отставной военный по имени Виктор Майор. Четырехэтажное белое здание рядом с Английским мостом я заприметил сразу, как только явился в тот квартал по известному адресу. Притаившись в близлежащих окрестностях, я стал ждать.

Но когда он появился, я впал в ступор и не отважился нажать на курок. Майор был с тремя малолетними детьми. Две девочки и мальчик, судя по всему погодки, самому старшему из которых было не более четырех лет, следовали за отцом по дороге в парк. Для меня это был настоящий шок. Я тут же позвонил Натали и объяснил ситуацию. Я сказал, что не смогу убить многодетного отца.

– Хорошо, милый. Но ты должен помнить то, о чем я тебе говорила. Он придет не только за мной. Но и за тобой. Он ненавидит всех, кто мне дорог. Сначала он убьет меня… О, нет! Сначала он изнасилует меня на твоих глазах, а потом убьет. Следом он убьет тебя, Пикадор. Неужели ты будешь этого ждать?

– Но у него дети, любимая, – я говорил с ней, а сам смотрел на то, как Майор играется со своими отпрысками на детской площадке и не мог поверить, что этот человек способен на зверства, описанные Натали.

– Ну и что? Почему тебя это останавливает?

– Они останутся без отца, – сказал я растерянно. Я искренне не понимал ее жестокости.

На миг она задумалась. Но не для того, чтобы осмыслить сказанное и отказаться от своей идеи, а лишь для того, чтобы найти нужные слова для убеждения.

– Тебя это не должно волновать. Я тоже выросла без матери. И она мне никогда не была нужна. И миллионы таких, как я. И ничего. Как-то выросли. И как-то живем. Сколько на свете детей без гребаных отцов и матерей! И никого это не волнует. Одни убивают родителей, другие – детей. Мы не должны страдать от этого. Это его отпрыски, пусть живут. Ты же не тронешь их, Андрей! Правильно?

– Натали…

– Я стану твоей женой. И навсегда буду принадлежать только тебе. Ты ведь хочешь этого больше всего на свете. Не так ли? Так убей его, Пикадор!

За нежностью ее губ и доступностью плоти я потерял рассудок, в упор не видя демона.

Я не мог отказаться от своих слов. Не мог принять единственно верного решения и забыть о Натали. Потому что забыть о ней было невозможно. Потому что вычеркнуть ее из жизни – означало совершить над собой сверхусилие, на которое я был не способен.