Отвергнутая селевиния от страха метнулась, упала со стола и юркнула под стеллажи.

– Ну вот, теперь ее не поймаешь. Там у нас щели.

– Вылезет, когда кушать захочет, – усердно стирая платочком темные разводья под нижними веками, успокоила лилипуточка и посоветовала: – Вы, Дина Самойловна, пошлите кого-нибудь в зоомагазин за кормом. Милли питается насекомыми. А я потом ее унесу, – она вздохнула: – Знаете, малышка на самом деле приносит счастье. Мне и Фай так говорил. А он очень умный. Может быть, потихоньку привыкнете?

– Розочка, не обижайся, но принять твою зверюшку не могу. Грызун в клинике – это катастрофа. К тому же, я ее боюсь до потери пульса.

– Правда?! – лилипуточка в изумлении уставилась на директрису. – Кто бы мог подумать? Вы ведь хирург, все время режете, всегда в крови…

– У каждого имеются слабости, – Дина улыбнулась: месяц назад прооперированная ею маленькая клоунесса, которой раздраженная чем-то макака порвала ухо, и оно неровно срослось, была неподражаема. Муратова поднялась и, с опаской поглядывая в сторону нижнего яруса тянущихся до потолка полок, подошла к бывшей пациентке. Наклонив ее кудрявую головку, придирчиво изучила свою филигранную работу: – Ничего не беспокоит?

– Не-а. Только Фай все равно приказал обезьянку усыпить. Я так плакала!

– Уж не влюблена ли ты в него, Роза? Что ни слово, то Фай.

– Ой, Дина Самойловна, скажете тоже! Вы ведь были на представлении, видели какой он. Нор-маль-ный, – грустно произнесла по слогам «Дюймовочка» и выпалила: – А я инвалид, карлица.

– Фу, полная глупость! Ты красавица. А то, что маленькая, так это совсем неплохо. Большинству мужчин нравятся хрупкие девушки. Ведь даже самый плюгавый рядом с ними ощущает себя суперменом. Уж поверь моему опыту. Я тоже, как ты видишь, далеко не фотомодель, но поклонниками не обделена. Главное, не выискивать в себе недостатки, – они есть у всех, – а, напротив, находить достоинства. И уверенно идти к цели. А там, повезет, не повезет – не в этом суть. Как утверждает одна моя знакомая: для сохранения формы важен исключительно динамический процесс. Она, когда слышит разговоры о мужской полигамии, всегда добавляет: «Зато женщины в вечном поиске идеала». Короче, запомни простую формулу: выбор должен быть за тобой, а не наоборот.

– Да? Вы так считаете? – Роза внимательно посмотрела на Муратову. Подобные умозаключения она еще никогда не слышала. И они ей понравились. – Ой, Дина Самойловна, вы такая мудрая! – «Дюймовочка» снова расхохоталась: – А я постоянно во всех влюбляюсь! И Фая люблю, и Толечку – канатоходца, и директора, – она хитро сощурилась: – а после вашей клиники…. В общем, есть тут у вас доктор, о котором я все время думаю.

– Интересно. – Мысль, что, возможно, у нее появилась соперница, Дину позабавила. – Имя не назовешь?

– Нет. Мне стыдно. – Похожая на куколку циркачка слезла со стула и направилась к стеллажам. Встав на коленки и склонившись, позвала: – Милли, девочка, иди ко мне. Чего ты, глупенькая, испугалась?

– Ладно, Роза, оставь ее. Завтра я Виталия Денисовича попрошу заняться твоей селевинией. Он животных обожает.

Муратова, созерцающая только спину «Дюймовочки», не видела, как та густо покраснела, в противном случае Дина Самойловна тотчас бы уняла любопытство и не повторила вопрос:

– Розочка, ну, не скромничай! Признайся, кто из моего персонала запал тебе в душу? Ей богу, уволю совратителя! – в ответ раздалось очередное «ха-ха», и директриса сдалась: – Все, больше не пристаю. Девушка, а ты со своими влюбленностями случайно не забыла о моей просьбе? Про Пелагею.