– А Коготь здесь причем?

– Тебя мальчишки лет по одиннадцать двенадцать дразнили и довели в общем, ну а Коготь вступился. Его избили сильно. Ну а тут мы с отцом появились. Отец безобразие это прекратил, Когтю нос, разбитый со слезами, утер и спрашивает: «Все закончилось, чего ты плачешь»? А он ответил: «Я ни себя, ни малыша этого защитить не смог». Тогда отец мне и говорит: «Запомни, вот Коготь – воин настоящий, а эти лбы еще долго детьми будут. Если ты как этот воин станешь, я буду тобой гордиться». Знаешь, отец очень удивлялся потом, почему Коготь не захотел пройти посвящение колесничего?

– Да я это все понимаю, дух воина и тому подобное, – Лис немного успокоился, но упадническое настроение не прошло. – А что делать, если просто сил не хватает и страшно? Понимаешь страшно мне.

– А вот об этом никому не говори. – Ворон понизил голос. – Мы в такие гиблые места забрались только по тому, что ты не испугался. Если парни узнают, всем трудно придется. Понимаешь, Лис, с одной стороны – ты, конечно, еще мальчишка, да и я тоже, Ванант и Сатава старше и сильнее, а с другой – мы стали воинами. И трудно, конечно, вот так разрываться между игрушечными деревянными лошадками и боевой колесницей настоящей. Но я гарантирую тебе, что и остальные в таком же положении, только это не так в глаза бросается. Но ни Ванант, ни Сатава против опытного воина не выстоят. Нам поэтому и прятаться приходиться. Так что не мучай себя глупостями всякими. А идти ты нормально не можешь из-за потери крови. Пока этот гад тебя не ранил, ты никогда не отставал, хотя и растешь сейчас очень быстро. Так, что никакой обузой для нас ты никогда не был и не будешь. Наоборот, это ведь ты фактически ведешь наш маленький отряд. А ранение любой получить может, и все мы будем ждать, если придется.

– Ворон, ты, правда, так считаешь, или это просто такая воспитательная беседа?

– Если бы я умел говорить неправду, то сейчас не с тобой бы здесь сидел, а с колесничими Змея. И все, хватит об этом. Давай к очагу подбираться, похоже, еда готова.

Потом после этого позднего ужина, когда Лис уснул, Ворон подошел к Вананту: «Слушай, если ты Лиса еще раз Лисенком назовешь, не посмотрю, что друзья, буду морду бить».

– Ты чего Ворон?

– Переживает он очень, что слабее нас и вообще, что задерживает весь отряд. Лис ведь очень умный, он чувствует, что теперь эти два – три года разницы в нашем возрасте сильно заметны стали.

– Да если честно, то я о том, что он младше вспоминаю, только когда Лис спит, тогда у него выражение такое детское бывает. Ну, ты объяснил ему, что все мы просто друзья и, возраст, здесь не причем? По большому счету, не только Лис, все мы еще маловаты для таких походов. И нам надо темп продвижения сбавить, действительно Лис выдыхается. Три года назад я бы умер, наверное, если бы столько за день отмахать пришлось.

К счастью, утром, это упадническое настроение у Лиса прошло. Он удивительно быстро восстанавливался и физически, и психологически. За едой стали обсуждать, что и как делать дальше. Можно было вновь подняться и постараться объехать это ущелье, но Лис предложил бросить повозку и идти пешком по ущелью.

– Лис нам еще далеко, тут, наверное, бегов17 десять до хребта Длинных ущелий. – Усомнился Сатава.

– А ты на той стороне этих холмов бывал когда-нибудь?

– Нет, там вообще никого из наших, по-моему, не было.

– Все были. Мы когда еще переселялись, шли по горам и когда они закончились, то остановились перед спуском. Тогда еще Медвежья лапа меня возил путь выбирать. Так вот с того места отличный вид на всю эту местность был до самой Хукарьи