– Кроха, этого мальчика зовут Славуш, тут он не соврал. Ивичем ему называться еще рано. Учитель из него тоже пока никакой, хоть он и нацепил на себя мантию. Так что ты его не бойся, он серьезным только прикинулся, а вообще-то он хороший парень.

– Я не боюсь, – ответила Спаска и улыбнулась «учителю», чтобы он перестал смущаться и краснеть.

Он и вправду оказался хорошим парнем, и принес с собой азбуку, чтобы научить Спаску буквам, и был разочарован тем, что буквы она уже знала и прочитала ему всю азбуку вслух на первом же уроке.

– Не расстраивайся так, – сказал ему отец на прощание. – Научи ее лучше азбуке добрых духов. Ягута на языке чудотворов читать не умеет, так что тебе и карты в руки.

С тех пор Славуш приходил каждый день. И учил Спаску не только языку добрых духов, но и чистописанию, и арифметике.

Полмесяца в замке показались ей счастливой грезой. Отец подолгу сидел за письменным столом и что-то писал, баба Пава рассказывала сказки и учила Спаску шить наряды для куклы, Милуш каждый вечер позволял танцевать под музыку из волшебного сундучка и собирать силу добрых духов (только галерей Спаска больше не роняла). В замке было тепло, много хорошей еды, и Спаске не хотелось думать о хрустальном дворце. Только иногда, глядя со стены замка на простершееся вокруг болото – в серой мути тумана, сливавшегося с небом, – она видела хрустальный дворец, сиявший в лучах солнца множеством высоких стройных башенок, и теплая тропинка ложилась под босые ноги, и хозяин дворца за руку вел ее вперед… А если замку угрожала опасность, его хозяину помогал сказочный царевич по имени Славуш.

Иногда Спаска слышала голос болота – оно не любило колдунов, потому что те разгоняли тучи. И Гневуша оно забрало к себе поэтому, и тут шептало что-то соблазнительное, сладкое: «Оступись… Шагни в сторону… Сверни с гати…» Наверное, взрослые колдуны уже знали о его коварстве, потому что не слушались. Только однажды Спаска уловила ответ болоту из-за стен замка. Нет, это были не слова – покорность, готовность служить и… кормить его, ненасытное. Как у старухи в куколе, которую болото прислало в деревню.

И потом, глядя вниз со стены замка, Спаска не могла отделаться от тягостных мыслей о тех, кто готов отдать болоту не только свою жизнь… В такие минуты она возвращалась в комнату, к отцу, потихоньку садилась на пол возле его стула и клала голову ему на колено. В первый раз он удивился, растерялся и спросил:

– Хочешь, я возьму тебя на колени?

Спаска не хотела ему мешать – ведь писать неудобно, если кто-то сидит на коленях, – поэтому покачала головой. И просидела бы она так до самого ужина, но пришла баба Пава и начала ворчать:

– Почему дитя сидит на холодном полу? Куда ты смотришь, недотепа?

– А… разве пол холодный? – повернулся к ней отец – он побаивался бабы Павы, чем очень Спаску удивлял.

– А то теплый!

– Но тут же ковер… – не сдался отец.

– Много тепла от этого ковра! Девочка может застудиться!

Спаска подняла на него глаза – ей очень не хотелось вставать, да и никакого холода она не чувствовала. Тогда отец поднялся, сгреб со своей кровати перины вместе с покрывалом и бросил на пол возле своего стула.

– Так девочка не застудится? – спросил он бабу Паву.

Спаска быстро перебралась на перины, а баба Пава недовольно сложила губы – наверное, ей было обидно, что Спаска сидит с отцом, а не играет с ней в куклу.

Счастливая безоблачная жизнь закончилась однажды ночью. Спаска проснулась словно от толчка: комнату освещали многоцветные сполохи огня – сквозь мозаику окна просвечивал пожар во дворе. Наверное, Спаску и в самом деле разбудил толчок, потому что он повторился – дрогнули толстые стены, с потолка посыпался песок. Отца в комнате не было, но Спаска не испугалась, даже когда услышала грохот, похожий на грозовой. Наверное, это загремели пушки – она видела их на стенах замка.