– А шапка-то зачем? Застудить боишься чего нет?

– Ты кто? – Вместо ответа, спросило Явление.

– Боец Стриж.

– А-а! Звезда жанра! Давай заходи. Я сейчас поссать сбегаю и будем разговаривать.

– Так, шапка-то… – но Явление не услышало меня: оно уже «летело» на первый этаж.

Я вошел в класс. Из-за барабанов вышел ко мне, весь одетый, младший сержант. Гитарист отложил инструмент синхронно с басистом. Меня обступили. Я напрягся, но виду не подал.

– Сергей, – барабанщик протянул руку. Увидев мой взгляд, направленный на его черный погон с двумя лычками, он хмыкнул, – не обращай внимания, я сначала в «учебке» был, а уже после неё сюда попал.

– Понял. Тоже Сергей. – Я протянул руку.

– Виктор, – сказал гитарист. Басист оказался Сашкой. Он так и сказал: «Сашка».

Появилось Оно и сходу запело: «вы слыхали, как поют стрижи».

– Олег. Клавишник. И когда «куска» нет, старшина всего этого клуба.

– Олег, простите, я так и не понял, а шапка-то зачем?

Все заулыбались, а «кускозаместитель» глубоко вздохнул:

– Вот, господа, – при слове «господа» я немного дёрнулся. Никогда в бытовой речи я ещё не слышал обращения «господа». В романсах, которые я любил, в произведениях классиков – это было, но звучало или читалось это слово, как бы, не тобой. Когда я, допустим, пел: «…Господа, офицеры, голубые князья…», я понимал, что пою от имени героя этого романса (белая кость, голубая кровь…) и никогда не проецировал свою особу на персонаж. Это был не Я, это был Он. А сейчас: «господа»! И на полном серьёзе! – Эх, господа, учитесь! На «вы»! Что значит интеллигенция! Не в пример нам – лабухам.

– Олег, это уже через пять минут пройдёт, – уверенно сказал Сашка.

– Жаль, господа, очень жаль. – Только теперь я понял, что Олег, всё-таки, куражится. – Шапка, молодой человек, нужна не для того, как вы изволили давеча высказаться «чтобы не застудить того чего нет», а для того, молодой человек, чтобы можно было «отдать честь», проходящему мимо начальству. Ты можешь быть абсолютно голым, но… в шапке. Понятно?! Порядки у нас в клубе такие. – И без паузы, не меняя интонации, он продолжил, – чем дышим? Что поем? Ты не тушуйся, у нас у всех училища за плечами, а во время учёбы все где-то халтурили: танцы, свадьбы, банкеты, поминки… шутка. Так что, если что-то за год службы мы выпустили из поля зрения, то так и скажем, лохматить не будем. Но лучше, пока, не удивляй новизной, мало ли что.… Но! Пока, только наше, Советское. Сам понимаешь.

Я назвал пару песен из «Машины времени», пару из «Воскресенья» и две, совсем новенькие, тайно надеясь удивить, из «Карнавала».

– Олежек, – замахал руками гитарист, – мы же договаривались, все эти «тупики» и прочую карнавальскую лабуду, я играть не буду. Это ж сидеть, Кузьмина «снимать» надо…

– Успокойся, Витёк. Пока, мы оставим «Карнавал» в покое. А вас, молодой человек, я предупреждал… – Олег встал из-за клавиш, вытащил, как фокусник, неизвестно откуда, несколько тетрадных листочков и протянул мне. – Посмотри.

– ???

– Это то, что мы сегодня играем, так сказать – репертуарчик. Выбери что-нибудь и давай, наконец, мы послушаем что ты и кто ты.

Я поглядел листочки и обомлел: там были все песенки, что сегодня играют на танцах, свадьбах, и, как пошутил Олег, на поминках.

Я выбрал одну, текст которой знал, и репетиция началась!…

Ночь с 31.12. на 1.01. 1982 года. Спортзал N-ой В/ч.

Уже с двадцатого декабря мы «окучивали» городские новогодние мероприятия. Гуляли отдельные компании, заводские цеха, горкомовские службы…. Но все эти «гульки» и банкеты объединяло два начала: встреча Нового года и кафе «Чайка».