Безупречного классического покроя; без пошлых стразиков, болтов, нашивок, выпирающих карманов; идеально ровные швы; мягкая, невесомая, шелковистая на ощупь, джинса бледно-голубого цвета с потертостями в нужных местах.

Я кружила по магазину, вновь и вновь возвращаясь к своим джинсам. Неприлично высокая цена отпугивала, а джинсы мне заговорщически подмигивали и шептали:

– Не бойся. Смотри, какие мы классные. Погладь нас еще раз. Примерь.

Я примерила. Сели идеально, даже подшивать не надо. Стараясь не думать, я оторвала ценник и пошла к кассе. Из магазина мы ушли вместе.

Чуть растягиваясь, они нежно обхватывали бедра, словно вторая кожа, и порой я ощупывала себя, не забыла ли я надеть джинсы – так в них было комфортно.

Вскоре наше материальное положение также резко ухудшилось. Мы продали «Форд Фокус», бутерброды с красной икрой сменил традиционный омлет, снова в супермаркете я высматривала желтые скидочные ценники, а магазин «Все по карману» гостеприимно зазывал нас китайским барахлом.

Но джинсы остались – безупречная благородная классика бледно-голубого цвета.

Вместе мы вели концерты в Доме офицеров, блистали на вечерах «Ностальжи», вместе шабашили на юбилеях и свадьбах. Вместе открывали мой первый бизнес – бар «Фаворит».

Единственное что меня огорчало, мы стали редко встречаться. Моя лень, сидячая работа, вкусняшки с каждым месяцем отдаляли нас друг от друга.

Порой, начитавшись психологических «мотивашек», типа, «освободи свое жизненное пространство, выкинь лишнее, не пользуешься вещью год – избавься от нее», я решительно чистила шкаф и откладывала любимые джинсы в стопку» отдать в добрые руки». Но тут же интернет – сообщества по похудению советовали:

«Любимые джинсы – это отличный мотиватор. Повесьте их на видное место и периодически примеряйте».

Я купила для них чехол и повесила в шкаф. Мы еще встретимся. Обязательно встретимся.

Вот уже 5 лет я живу в Питере, а они по-прежнему живут в моем шкафу. Первое время я их частенько примеряла, надеялась на чудо. Сначала они с трудом застегивались, потом я могла их натянуть только лежа и на вдохе, через некоторое время джинсы затрещали на попе и категорически отказались застегиваться. Они сдались: «Жанна, брось нас. Все кончено».

Но я не сдавалась.

Зато теперь…

Вы, наверно, ждете хэппи энда? Его не будет.

Сейчас мне эти джинсы даже на попу не налезают и застревают где-то в районе внутреннего бедра (на ляжках). Они стонут, трещат и орут в полный голос:

«Жанна, хватит жрать плюшки!»

Мне становится стыдно, и я согласно киваю им в ответ. А иногда я просто вспыхиваю негодованием: «Да кто они такие, чтобы мне указывать?!» и грожусь, что выкину их на хрен, если они не прекратят свои грязные намеки.

Но одно чувство всегда неизменно – я очень-очень скучаю по ним. Мы еще встретимся. Обязательно встретимся.

Мобильник под подушкой начинает кряхтеть, ворчать, мелко поддергиваться и старается вылезти из-под подушки. Мой первый звонок-будильник стоит на виброрежиме. Не открывая глаз, я шлепаю рукой по телефону и запихиваю его обратно под подушку. Я сплю. Через пять минут срабатывает второй будильник: издалека, осторожно вытаскивает меня из прерванного сна, не делая резких звуков, чтобы не нервировать мое ежедневное тяжелое утро.

Я соня. На страничке в Контакте и в статусе; и в политических предпочтениях; и в жизненной позиции, мировоззрении, источниках вдохновения и любимых цитатах могу честно признаться – люблю поспать. «С добрым утром!» – это не мой слоган. Я осовевшая сова. Могу полночи что-то писать – читать, посуду мыть, да хоть вагоны разгружать, но утром не будите, дайте поспать.