– Ты бы смог зараз пять кило бананов съесть? – Спрашивает жена Глеба.

– По состоянию на эту минуту и пять грамм не смогу. – Отозвался он.

– А я бы киллограмчик слопала без оглядки.

– Хоть все, доставлю через два часа и приступай.

До конца смены оставалось еще полтора часа, когда Глеб наконец перешагнул порог каптерки. И встал как вкопанный – на топчане лежал огромный рыжий пес, а у окна сидел старик в ватнике, выставив вперед деревянную ногу.

– А я уж не думал, что дождусь тебя. – Надтреснутым голосом укорил старик.

– А вы кто?

– Сторож Шурик. – Поднимаясь представился дед. – А это Джек, мой помощник.

– Я не знал, что в ночную сторожа выходят. – Озадачено проворчал Глеб, включая чайник.

– Я всегда здесь. – Неопределенно пояснил сторож и уперся в лицо монтера тяжёлым взглядом.

– Чай будешь? – Спросил Глеб доставая из коробки пакетик заварки.

– Нет я что покрепче любил. – Отказался гость.

– А теперь бросил? – Вежливого Глеба старик раздражал, ему хотелось побыть часок одному, посмотреть новости, помечтать лежа о том, как он приедет домой. Маня уже накроет к ужину стол и будет ждать его в коридоре. Он войдет и поставит ей под ноги мешок с бананами. На кухне работает телевизор. Заварен свежий чай, горячие котлеты с пюрешкой и овощами. В вазе почищенные огурцы из своей теплицы, помидоры с рынка. Он рисовал сцену домашнего вечера, а сам смотрел как старик открывает рот, разводит руками.

– Что он говорит? – Подумал про себя Глеб, а вслух произнес:

– Я не расслышал, чайник шумит.

– Спрашиваю, что тебе Клавка сказала?

– Какая Клавка?

– Ну эта лохматая.

Глеб вспомнил как пробегала мимо повариха из столовой, других встреч с женским полом у него после обеда не было.

– Просто поздоровалась. – Он пожал плечами. – Значит её Клавой зовут, а я не знал. Видел в столовой, когда жена там работала, а имя не запомнил.

– Она еще и на работу устроилась?! – Возмутился дед.

– Нет уже ушла. Тяжело целый день на ногах. Теперь дома сидит. – Отозвался Глеб.

– Не сидит, раз здесь на территории маячит. Чувствую не с добром пробралась. Держись от заразы подальше, а главное не давай ей дотрагиваться до себя.

– Ты что дед, жена у меня нормальная. Почти 20 лет вместе живем. Сто раз на дню и дотрагивается и обнимает. Зачем обзываешь незнакомую женщину.

– Про жену твою ничего не знаю, не знаком, а эту Клавку гони от себя прочь! И не спорь, я лучше знаю!

– Да он бредит. – Подумал Глеб и решил не спорить, а просто угукать и кивать головой. Сумасшедших нельзя злить. Вон у него какая клюка тяжёлая. Глеб присел к дальнему краю стола развернул конфету включил телевизор и сделав первый глоток еще раз предложил старику чайку.

Дед отмахнулся, теперь он во все глаза смотрел в экран.

На камеру по изрытой желтой дороге надвигался танк, автор репортажа оставил ещё двадцать секунд фона боя, потом на первый план вышел корреспондент. Парень в шлеме, бронежилете с микрофоном наперевес рассказывал о 14 отраженных атаках в поселке Работино.

– Сегодня противник снизил накал огня, но пытается перегруппироваться. – Говорил корреспондент.

Глеб и не заметил, как сторож оставил стул и вплотную приблизился к экрану. Дед с отвисшей челюстью стоял столбом. Глеб разглядывал старика со спины – седые космы прикрыты видавшей виды кепкой. На ноге настоящий кирзовый сапог, а на плечах видавшая виды фуфайка. Под ней синела застиранная фланелевая рубашка.

Типичный сторож его детства. Именно такой засадил девятилетнему Глебу в левую ягодицу заряд соли. Гарнизонные сорванцы постоянно совершали набеги на сельские поля. Каждая семья в городке могла обрабатывать свой огород. Командир наделил всех желающих двумя сотками земли. Матушка Глеба с энтузиазмом занялась огородничеством. Посадила огурцы, помидоры, петрушку, укроп, кабачки. И даже поддавшись на уговоры сына целую грядку гороха. Урожай получился знатный – сладкие стручки висели гроздьями – ешь не хочу. Но такая уж у мальчишек натура охотничья – то что добыто без риска, не интересно и не вкусно. Глеб жил с родителями в закрытом военном городке, таком маленьком, что ребят возили в школу на автобусе в соседнее село. Там деревенские ребятишки преодолев этапы кулачных боев за места в школьной иерархии сбивались в стаи и после уроков устремлялись на поиски приключений. Одним из них было совершать набеги на совхозные поля. Гороховому, мальчишки отдавали предпочтение. Стручки кормовых посевов не были ни сахарными, ни сладкими. Но это поле охранял сторож, с ним у ребят давно сложились непростые отношения. Стоило им просто появиться в зоне видимости, как старик в такой же фуфайке и кепке возникал над кустами и принимался бранить мальчишек последними словами. Он делал свою работу, сидел на деревянном ящике рядышком с крохотной деревянной будкой и смолил одну за другой вонючие Беломорины. Иногда у будки собиралась компания и гости уходили оставив сторожа спящим. Самые смелые собирали ненужные стручки рядом с храпящим дедом. Съедали горошины и бросали опустевшие стручки так чтобы очнувшийся сторож стряхивал их с себя. Как это сейчас называют всякие постановочные сцены? Глеб сморщил переносицу пытаясь вспомнить слово, потом привычно потыкал на экран айфона. Да, верно – Перфоманс. Осыпав подвыпившего стража шкурками компания удалялась, залегала в кустах, и кто-нибудь издавал пронзительный свист. Свистеть мальчишки могли на разные лады, некоторые выдавали такие трели, что их можно было принять за милицейский свисток.