Пока он уничтожал мух, я собрала, наконец, весь мусор и вытряхнула из холодильника все пропавшее и просроченное.

- О, место освободилось! – обрадовался Мирон. – Поставь туда пиво, люблю холодненькое.

- Мусор вынесешь, поставлю. – Я взялась за веник, сметая в кучу мушиные трупики. – И скажи Захару, чтобы за курткой зашел, вечером прохладно.

- Вот так и твори добро… на радость людям, - процедил сквозь зубы Мирон, подхватывая пакет с мусором.

Странно, но, повстречав отца Захара, никакого особенного волнения или трепета я не испытывала. Наверное, потому что обе предыдущие встречи случились давно. И если после первой мне казалось, что Мирон – любовь всей моей жизни, то после второй чувства к нему будто кто-то выжег каленным железом. Я разочаровалась в нем… навсегда. А теперь, узнав, в кого он превратился, и вовсе ощущала что-то вроде торжества. Так ему и надо! За то, что предал Аду. За то, что бросил сына. За все ее слезы, бессонные ночи и страдания.

К слову, бардак на кухне был только внешним. Внутри шкафчиков царили порядок и чистота. Похоже, за домом следили, а хаос устроил сторож, воспользовавшись отсутствием хозяина.

В пакете я обнаружила молоко, печенье, гречневую кашу, сосиски, квашеную капусту, рыбные снеки, томатный сок, яйца, пучок лука и батон. Замечательный набор. Захар любит гречневую кашу с молоком, а Мирону потушу капусту с сосисками. В дорогу из еды я взяла только пирожки и яблоки, надеялась купить что-то здесь, как только обустроимся. Но… ничего. Захар не сильно голоден, вполне дождется каши.

А вот я его дождусь или нет?

- Захар! – крикнула я, выйдя на крыльцо. – Захар, ты где?

Гамак пустовал, в обозримой части сада никого не наблюдалось.

- Захар!

Мне и в голову не пришло, что он может куда-то уйти. Может, Мирон увел?

Я впервые по-настоящему испугалась. А что, собственно, я о нем знаю? Да ничего! Из успешного и перспективного парня он превратился практически в бомжа. А вдруг он… педофил?! Заманил нас на дачу…

- Захар! – взвизгнула я, сбегая по ступенькам. – Зах-а-ар!

Куда бежать? В какую сторону? Уже стемнело! Я заметалась по двору: беседка, сарай…

- Захар!

- Ма-ма! – раздался звонкий голосок где-то в темноте. – Мы пришли!

Я побежала на голос, спотыкаясь о какие-то посадки. И со всего размаху налетела на Мирона. Прямо таки врезалась в него… и чуть не упала, нелепо взмахнув руками.

- Осторожно, женщина, - проворчал он, подхватывая меня. – И себе ноги переломаешь, и других сшибешь. Чего свет над крыльцом не включила?

Свет? Какой, к черту, свет!

- Захар, где ты был?!

- Мы с дядей Мироном мусор ходили выбрасывать, - сообщил довольный ребенок.

- Ты почему куртку не надел? Я же просила!

- А я бегал, мне тепло.

Логика, однако!

- Марш в дом, ты весь мокрый, - велела я, пощупав рубашку на спине. И тут же набросилась на Мирона: - Ладно, он маленький. А ты! Я же сказала, что ему надо одеться!

- Так он бегал, ему тепло. – Мирон пожал плечами. – Любите вы, женщины, кудахтать.

Они сговорились! Нет, спелись! Яблоко от яблони…

- Варя, а чем это пахнет? – спросил Мирон, принюхавшись. – Что-то сгорело?

- Каша! – всплеснула я руками и побежала на кухню.

К счастью, гречка не успела сгореть. Наоборот, вода выкипела, крупа разварилась. Просто запах гречневой каши порой отдает как будто горелым. Отправив Захара мыть руки, я подогрела молоко и положила кашу в тарелку. Молоко налила в стакан, добавила к ужину парочку печенюшек, поставила на стол сахарницу. Захар ел кашу с молоком, но только так, смешивать ингредиенты категорически воспрещалось.

Мирон зашел на кухню вслед за Захаром и остановился у окна, хмурясь.