- Точно. Хозяин ничего не узнает.

- А… как тебя зовут?

Если правильно помню, договор она заключала с Иннокентием, на которого я оформил генеральную доверенность. Не хотел светить имя. Значит, можно назваться настоящим. Варвара не поймет, что я – хозяин дома.

- Мирон, - представился я, опуская чемоданы перед калиткой. – Заходите, что ли. Пришли.

3. Глава третья

Варя

Если бы ни Захар, я никогда не переступила бы порог этого дома. После того, как сторож назвал свое имя, я поняла, отчего он кажется мне знакомым.

Когда-то он носил короткую стрижку, тщательно брился и одевался с иголочки. Когда-то он был чуть ли ни самым популярным парнем в институте, где училась моя старшая сестра. Когда-то о нем отзывались, как о брутальном мужчине, в значении «харизматичный». И даже я не устояла перед его обаянием, лишь единожды увидев.

Как же он опустился… Может, я и не узнала бы его, если бы ни достаточно редкое имя.

- А фамилия? – вырвалось у меня.

- Лебедев, - ответил он, усмехнувшись. – Да ты не бойся, Варвара. Не обижу.

Ага, уже обидел. Правда, не меня. Хотя… и меня тоже!

Захар давно забежал во двор, обнаружил гамак, натянутый под яблонями, и раскачивался в нем, рискуя перевернуться.

- Захар! – крикнула я. – Немедленно прекрати! Здесь ничего нельзя трогать!

- Можно, - возразил Мирон. – Пусть качается. Даже если упадет, не сильно ушибется, там трава мягкая.

- А если порвет или испачкает? - не успокаивалась я. – Навряд ли хозяин обрадуется.

- Если что, скажу ему, что я испачкал. – Мирон, наконец, дотащил чемоданы до крыльца. – Что там вообще? Кирпичи?

- Мы на все лето ехали, - напомнила ему я. – Вещи… самые необходимые. Игрушки Захара, книжки…

- Книжки… - вздохнул Мирон. – Ладно, неси продукты на кухню, а чемоданы я на второй этаж подниму. Там чисто.

Уточнение о чистоте было не лишним. Это я поняла, едва вошла в дом. Бутылки из-под пива, остатки еды, мухи… Похоже, в отсутствие хозяина Мирон ни в чем себе не отказывал. И, кажется, я поняла, почему он пустил нас переночевать. Зуб даю, хочет повесить на меня не только готовку, но и уборку! А что, удобно… Я навряд ли откажусь, ведь со мной ребенок.

Когда Мирон вернулся, я сгребала мусор в один большой пакет. Надо же с чего-то начинать.

- Варвара, да брось ты эти бутылки, - поморщился Мирон. – Сына покорми, потом ужином займешься.

Хм… Надо же, какой заботливый! «Сына покорми». Какое счастье, что у него нет никаких шансов меня узнать! Иначе сбежала бы отсюда, роняя тапки, с Захаром подмышкой…

- Нельзя кормить ребенка в таких жутких условиях, - заявила я, смахивая крошки со стола.

- В жутких? – удивился он.

- В антисанитарных. Откуда мухи? На окнах же сетки.

- Через дверь налетели…

- Мухобойка есть? А, вот, вижу! Держи! – Я вручила ее обалдевшему Мирону. – Бей мух.

- Вообще-то, я собирался пивка попить.

- Пей, - согласилась я. – Но не гарантирую, что твой ужин не будет жужжать.

- Варвара! – возмутился он.

- Варя, если можно. От Варвары у меня голова болит.

- А у меня – от тебя! – отрезал Мирон. – Уже жалею, что впустил…

- Да? – Я тут же бросила тряпку, которой протирала плиту. – Тогда мы пойдем. Чемоданы вынеси.

Шагнула было к выходу, но он перегородил дорогу.

- И сказать ничего нельзя! – Он прожигал меня взглядом, не замечая, что на меня это не действует. – Куда ты собралась с ребенком? Скоро стемнеет.

- Если взялся помогать, то помогай, - парировала я. – Боишься по мухе не попасть спьяну? Так я Захарку позову, он справится.

Правильно мама учила, ущемленная гордость – лучший стимул для ленивого мужика. Мирон хоть и злился, но мухобойкой защелкал звонко. И, главное, результативно.