– Больно круто берет! Ты бы хоть поторговался для приличия.

– Слушай, не зуди! –батя отмахивается от нее, как от мухи. – Где сейчас жилье искать? Думаешь, что-то дешевле отыщется? Если только где-нибудь в сарае.

– Светка приедет, может, поможет. Надо сейчас пойти на почту, телеграмму Хаяровым отстучать с адресом.

Хаяровы – мамина родная сестра тетя Света и ее муж, дядя Леша – жили где-то не очень далеко от Судака, в местечке под названием Кызылташ. Там стояла войсковая часть, в которой служил дядя Леша и куда, само собой, просто так не попасть. У них сын, мой двоюродный брат Игорь, ему тогда было около двенадцати лет, и годовалая дочка Наташа, самая младшая из моих двоюродных сестренок.

Прихватив с собой все необходимое, выдвигаемся по направлению к морю.

– Не заблудитесь, – уверила нас хозяйка, –здесь все улицы, так или иначе, выходят к морю.

Улочка прямая, без извилин, изредка пересекаемая перпендикулярными проулками. Сперва шли частные постройки, потом потянулись ряды магазинчиков, забегаловок общепита. Справа нарисовалось здание классического стиля с колоннами. «Не иначе как киношка», – подумал я. И точно, кинотеатр «Чайка». У входа какие-то афиши, но я не обратил на них внимания, пока было не до них, но для себя отметил: в кино схожу непременно.

Улица выходит на небольшую площадь, в которой радиально смыкается ряд таких же улочек. Здесь и почта, и сберкасса, и много всего другого. Мама пошла давать телеграмму, а батя, облизнувшись, отдав мне приказ: «Стой здесь и никуда не уходи», – поспешил к скоплению мужиков, толпящихся вокруг красных и синих будок. Я сперва наивно подумал, что это автоматы с газированной водой. Таковые, конечно, имелись, но в большинстве своем, здесь можно было без труда и очередей, отведать холодного пива (двадцать пять копеек удовольствие) и сухого вина. Вот так вот запросто, бросаешь в монетоприемник тридцать копеек, и тебе наливают в стакан: хочешь красного – одни автоматы, хочешь белого – другие. Я был потрясен! И вроде пьяных совсем не видно. Треплющихся и гогочущих мужиков много, а пьяных нет. Естественно, напиваться по такой жаре – самоубийство! А вот жажду утолить, пропустив стаканчик-второй «Крымского», совсем другое дело.

Я нетерпеливо жду: когда же родители покончат со своими делами, и мы пойдем к морю. Вот оно, рядом совсем, синее-синее, до пляжа, вдоль которого протянулась асфальтированная набережная, рукой подать. По ней, туда-сюда, принимая на ходу солнечные ванны, чинно шествуют женщины в купальниках. Прогуливающихся мужчин практически нет. Все они скучились у автоматов и принимают ванны здесь, весело и непринужденно.

Из дверей почты выходит мама и, покрутив головой, спрашивает:

– А Гагин где? – и, увидев отца, спешащего к нам с довольным выражением на лице, добавляет, – понятно!

Идем на набережную, она бесконечно далеко тянется в обе стороны. Пляж, раскинувшийся на сотни метров вдоль морской кромки, битком набит разнокалиберным людом. Такого количества почти голых тел я в жизни не видал. Здесь и совершенно откровенные купальные костюмы, прикрывающие исключительно интимные места, и скромнее, с минимальным обзором поверхности тела. Первые в основном у дамочек до тридцати, вторые у тех, кто постарше. Надо же целлюлит прятать.

Судакская бухта с левой стороны прикрыта мысом Алчак, с правой – горой Дженевез-Кая. На ее вершине – величественные развалины Генуэзской крепости, построенной в XIV веке на месте находившихся здесь ранее хазарских и византийских укреплений. Это нам потом расскажут, когда мы поднимемся на останки Дозорной или, как ее назвали по одной легенде, Девичьей башни. Эта легенда произвела на меня такое сильное впечатление, что много лет спустя я написал драму о трагической любви и девушке, которая во имя ее бросилась с вершины башни и разбилась о прибрежные камни. Очень печальная история в духе Шекспира…