Стопроцентные чары. Пас 2. Кроссовер масок Kattie Karpo

1. Пролог + Глава 1. Не те пути, не те цели

ПРОЛОГ

Не удержать ладонью чувства,

Они стекают между пальцев,

Расплавленный шедевр искусства –

Сожженная душа страдальца…

Кровь стекала по подбородку и багровыми каплями срывалась вниз. Аркаша стояла на коленях, упираясь левой ладонью в каменные плиты, а правой пыталась зажать расквашенный нос.

Два раза за три часа. Оказывается, разбить нос проще простого, тем более со своевременно оказанной посторонней «помощью». А ведь девичьи тела вовсе не предназначены для битья. Девушек нужно холить и лелеять.

Губы Аркаши растянулись в злую усмешку. Она подняла голову и отняла пальцы от носа, позволяя кровавым каплям прочертить темные линии на губах, а затем проникнуть в рот. От привкуса подмороженного железа на зубах затошнило, но заторможенное страхом сознание наконец прояснилось, а мысли больше не походили на беспорядочные поросячье взвизги.

Как славно, что не ждать пощады от других уже вошло у нее в привычку.

– Забавное зрелище. – Мелкие камешки, шурша, прокатились по полу и замерли у самых пальцев Аркаши. – У тебя кровь. – Притворная забота не смогла полностью укрыть издевательские тональности. Они прорвались наружу, как дезориентированная рыба сквозь корку льда на водоеме. – Как же тебя так угораздило, малышка?

Чудесный вопрос. Особенно, от того, кто только что вдарил ей коленом по лицу.

– Ты что, даже излечить себя не в состоянии? – Говоривший пнул в сторону девушки еще один камешек. – Где же оно? Столько стараний, а ты только и можешь, что пугливо хлопать глазками? Не верю. Давай же! Покажи мне! Яви мне это!

Аркаша протянула руку, вцепилась ногтями в каменную колонну и с усилием приподнялась. Удерживаясь на трясущихся ногах, она прислонилась плечом к бугристой поверхности. Опора. Опора – это хорошо.

– Ну же! – настаивал мучитель.

Проведя языком по зубам, Аркаша собрала всю накопившуюся во рту слюну вместе со сгустками крови и смачно сплюнула прямо под ноги говорившему.

Тот раздраженно цыкнул.

– А твоя тетя права, ты та еще соплячка. Хотя… стала более азартной. И менее скромной. Смешанные оказывают плохое влияние друг на друга.

– Где он? – Аркаша приложила запястье к подбородку, чтобы утереть кровь напульсником – уже влажным от пота.

– Целесообразно ли беспокоиться о других? – Говоривший с деланным сочувствием покачал головой. – В твоем-то положении?

– Где он?

– Пока живехонький. Это все, что тебе необходимо знать. Кстати, ему в этом плане повезло больше. Скрывать не буду, ты, малышка, свою живость очень скоро потеряешь. Хотя, если продемонстрируешь мне то, что я так жажду, то дальнейший процесс будет не менее болезненным, но, вполне возможно, более быстрым. Как перспективка? Заманчиво, да?

Аркаша разозлено сжалась, с силой обнимая себя за плечи. Область лица пониже глаз онемела, и она уже почти не чувствовала боли. Разум лихорадочно перебирал варианты. Но паника не завладела ею, а значит, малюсенький шанс ей был положен даже по бескомпромиссному закону подлости. Она справится.

– О, ты вовремя.

Аркаша похолодела.

«Здесь есть еще кто-то?»

– Умница. Чуть отличается от моих ожиданий, но результат все равно выше всяких похвал. Она у меня, а ты получишь свою награду.

Тихое прерывистое дыхание за спиной. Аркаша медленно повернула голову и нерешительно глянула через плечо на того, к кому обращался мучитель.

Сердце пропустило удар. Потом второй. И последующие. Да, лучше ему и правда навсегда остановиться, потому что это ей точно не пережить.

– Ты?.. – Аркаша задохнулась на полуслове. – Ты… неправда… только не ты…

Глава 1.

НЕ ТЕ ПУТИ, НЕ ТЕ ЦЕЛИ

Если пеплом душа обратится,

Кто его над морями развеет?

Если в дым она превратится,

Кто испытывать жалость посмеет?

Если я распадусь на куски,

Кто собрать меня снова сумеет?

Если я умру от тоски,

Кто холодное сердце согреет?

Если я со скалы вниз шагну,

Кто поймать меня снова успеет?..

Если «кто-то» меня не оставит одну,

То и сердцем моим завладеет…

Теплое одеяло. Аккуратно повешенная на спинку стула одежда. Полностью выполненное домашнее задание в рюкзаке. Все под контролем.

Мобильный телефон издал пронзительную птичью трель, ранним утром звучащую вполне уместно, но ночью…

Аркаша стремительно перевернулась на другой бок и накрыла ладонью надрывающийся телефон. Она всегда клала его рядом у подушки, когда накануне вечером тетя Оля, потратив на себя на две тонны больше косметики, чем обычно, и натянув облегающее платье, подчеркивающее, а точнее, выпячивающее ее бюст, упархивала на свидание с каким-нибудь очередным «умопомрачительным мужчинкой».

На экране часов на тумбочке светились цифровые черточки времени, без жалости сообщавшие, что полночь наступила ровно двадцать три минуты назад. В это время десятилетнему ребенку, без сомнения, положено спать и видеть сладкие сны, чтобы утром, выспавшимся и полным сил, пойти в школу. Усталые детки не способны получать высокие баллы на уроках.

Потирая кулачком правый глаз, который ни в какую не хотел открываться, Аркаша подняла телефон.

– Ал-ле-е-е-е-е! – проорали девочке прямо в ухо. – Чё так долго?! Заснула, что ли?

– Тетя Оля? – Аркаша кашлянула, пытаясь избавиться от послесонной хрипотцы в голосе. – Первый час ночи.

– Да хоть второй!

Тягуче-протяжное «о» в каждом слове, интонации визжащей пилы в конце фраз и характерное икание, сдобренное парой-тройкой матюгов. Аркаша вздохнула. Ее тетя была пьяна, и, похоже, ее состояние добралось до кондиции «стою исключительно потому, что нашла опору, стоящую исключительно потому, что она вмонтирована в пол или укреплена цементом».

– Тетя, мне завтра в школу.

– Да никуда не денется твоя школа, соплячка. Я в печали. Эта козлина меня бросила! Меня! – На последнем слове голос обратился пронзительным писком, похожим на звучание ржавой пилы, в страстном порыве резанувшей по металлической поверхности. – Он не оплатил ужин! Даже за чертов десерт! Вот уродец! Давай, жалей меня, соплячка.

Аркаша, так и не справившись с правым глазом, позволила закрыться и левому. Ее голова опустилась на подушку.

– Ты там меня жалеешь, соплячка? – с подозрением осведомилась тетя Оля и громко икнула.

– Угу.

– Сильно жалеешь?

– Угу.

– Давай, давай, продолжай. Хоть какая-то польза от тебя будет.

– Теперь я могу снова заснуть?

– Щас! Сурок, что ли? Я ж тебе втолковываю, беда у меня! Мало того, что пришлось за себя платить, так еще и каблук сломался!

Аркаша села в кровати и снова принялась тереть глаза.

– А ты где сейчас?

– Где, где, у ночного клуба стою. Как цапля на одной ноге. Возьми мне туфли и дуй сюда.

От ее слов Аркаша моментально прозрела.

– Не могу. Ночь. Детям нельзя гулять ночью.

– Поговори мне тут. Бегом. Это тот клуб с жухлой пальмой у входа. На соседней улице. Поняла? Название заморское какое-то. Не помню. Я б тебе щас читанула его, да перед глазами все плывет. И вообще я мерзну. Надеюсь, пока я давала тебе эти ценные указания, ты активно впихивала свое тощее тельце в куртку? Уже на выходе? В трусах и в шляпе?

Аркаша коснулась босыми пятками холодного пола и до боли сжала телефон в кулачке.

– Инесса Григорьевна говорила, что ночью детей забирают с улиц патрульные службы и увозят в полицию. Если меня поймают…

– Цыц! Вспомни еще эту щекастую свинку. Мало она у меня кровушки выпила? Даю тебе пять минут.

Телефон плаксиво пикнул и смолк. Аркаша бросила его на одеяло, прошлепала босиком до стула, взяла рюкзак и вывалила на пол учебники и письменные принадлежности. Сунув в сумку тетины туфли, девочка оделась. В прихожей, надев куртку, обмотавшись шарфиком до самого носа и натянув шапку, она встала у входной двери и со стуком уперлась в нее лбом.

« …в таких случаях и отобрать тебя у нее можем…»

Зубы громко клацнули. Аркаша боднула лбом дверь и тонко взвыла, сдерживая слезы.

«Комендантский час… детям нужно спать… дети не должны гулять ночью…», – шептала она отдельные фразы из нравоучений специалиста опеки Бобруйской, пока стремглав неслась вниз по ступеням, удерживая пальцами лямки мотающегося из стороны в сторону рюкзака. Один из каблуков туфель больно вдавливался в ее позвоночник.

Холодно и дико страшно. По пути через темный и тихий двор Аркаше безумно хотелось натянуть шапку до самого носа – так, чтобы ее края слились с краями шарфика, и она бы оказалась в миниатюрном теплом убежище, как в коконе шелкопряда. Тогда бы она не смогла видеть все эти деформированные тени в подворотнях и у мусорных контейнеров, возможно бы, не слышала этот далекий лай и леденящий душу вой, не тряслась бы от макушки и до пят, чувствуя, как переступает из одной лужи в другую, набирая грязную воду в ботиночки. Вместо этого Аркаша дернула шапку за мохнатый помпон, открывая лоб всем ветрам, но при этом обеспечивая себе максимальный обзор. Монстр-людоед, бандит, патрульный полиции – никто не должен подобраться к ней незамеченным. Все должно быть под контролем.

На освещенную улицу Аркаша выползла с наивысшей опаской. Оглядевшись и не заметив ни одной машины с притихшей на время мигалкой, девочка принялась перебегать от одной стены к другой, старательно избегая людей, ярко освещенных входов в здания и краев проезжей части.

– Тебя за смертушкой посылать только! – патетично взвыла тетя Оля, вырывая из рук девочки принесенные туфли. – Чуть не околела, ей-богу!