Он всегда знал как лучше, как надежнее, как правильнее. Он даже знал, какие таблетки и в случае чего. Он мог пощупать, где надо и поставить диагноз.
В общем, чудо.
Может за это его и не любили?
Как кто? Мужья…
Кадр одиннадцатый. Быть не как все.
Я не хочу выделяться, но и машину я не хочу. Вот не хочу. Дом в элитном коттеджном поселке, не хочу. Мне на даче нравится. Лес, утро, пруд, дымка, птички. Не хочу на пляжи Турции, как все нормальные люди. Хочу на речку с удочкой.
Друзья говорят – ты больной. Ты что, – говорят, – выделиться хочешь? Что ты выпендриваешься? Все хотят "Мерседес", а он не хочет. Строит тут из себя, фастфуд он, видите ли, не ест и колу не пьет. Гурман фигов.
А я не ем. Мне невкусно. Может и правда, болею? Может вкусовые рецепторы забились или еще чего?
Съел ради эксперимента клубнику с грядки… Да нет, вроде не забились, вроде даже вкусно.
Пошел в театр. Но не туда, куда все рвались. Получил удовольствие, и зрителей не много, и телефоны во время действия не звонили. А эти с телефонами, видимо, в другой театр пошли, туда, где Вронский голый, а Каренина лесбиянка. Так видимо режиссер прочитал классика. Видимо так читал. И вот им интересно, как это он так прочитал, что он голый, а она, ну, вы поняли. А мне как раз нет.
Может всё-таки к врачу?
Друзей поубавилось, а те, что остались опять – ну, что ты все из себя корчишь, что ты рисуешься? Сходи как все на "Резню бензопилой", оторвись, пива попей.
А я не корчу, просто не могу смотреть то, что они смотрят. Я не корчу, я корчусь от этого.
Пошел на выставку. За спиной опять – о, о, пошел, культурный выискался. Сходил бы уж лучше на "современное искусство". А я не могу. Ну, не могу смотреть на белый, но не свежий унитаз посередь зала и черных демонов, рассаженных по углам, под потолком.
Может с глазами что? Может к окулисту мне? А вот когда КВН в телевизоре – и со зрением плохо и уши закладывает. Может пробки в ушах набухают, от КВН в телевизоре? По ушам, это какой доктор?
В мороз одел тулуп. Хорошо, тепло.
Что ты вырядился, как из деревни, – спрашивает последний из оставшихся. Сам подпрыгивает в модных ботиночках и позванивает чем-то там, в джинсиках в облипочку.
Так ведь всегда все так и одевались, чтоб потом ничем не звенеть.
Ушел и последний.
Не умею, видимо, я общаться с людьми. Всё их во мне раздражает, и старый телефон с кнопками, и интернет по необходимости, и фотоаппарат в руках, чтобы птичек фотографировать, а не еду.
Может и правда мне ко врачу какому надо? Как такой называется?…
Кадр двенадцатый. Любознательность – не порок.
Ну, вот любознательный я, ну вот такой. Читаю с утра до вечера и обратно. Интернет от корки до корки. Библиотека стоит, в руки не беру. Что они там в своем XVIII веке могли знать, когда все знания тут.
Одно время здоровьем увлекся. Посмотрел по симптомам, прочитал про таблетки, поставил диагноз и вперед – пилюли, порошки, капсулы, микстуры, мази. Назально, орально, анально, парентерально и конечно втирания. Долечивался уже по «Скорой». Врач, вытаскивая из меня трубки, сказал: «Не надо, – говорит, – не надо заниматься самолечением. Прогулки, здоровое питание и поменьше информации на ночь».
Тут я как прозрел, ну конечно, диета. Посмотрел по симптомам, изучил варианты. Года два сидел то на воде, то на овощах, то на кефире, то на жирном, то на рыбе, то голодал и, конечно, втирания. Совмещал с ледяным обливанием, солнечными ванными, моржеванием и баней…
Врач в больнице хороший попался, отзывчивый. «Не стоит, – говорит, – не стоит увлекаться диетами», – доставая из меня эндоскоп и подключая к искусственному питанию.