А самыми матерыми из моих коллег были глава Моркинского района Юрий Никитич Алексеев и Даиль Габдуллович Шагиахметов, который сохранил свою должность в Медведевском районе.

Не знаю, кто именно в команде Кислицына обратил внимание, что с главами администраций обошлись не слишком корректно. Возможно, кто-то из старых кадров подсказал окружению вновь избранного президента. Либо кто-то из моих коллег имел прямой доступ к телу. Как бы то ни было, на следующий день я получил по электронной почте приглашение из администрации президента: «Прибыть на совещание глав администраций. Повестка дня на месте».

Главы собрались без опозданий. Совещание было коротким. Кислицын произнес речь. О чем? Да ни о чем. О сплоченности, единой команде и т. д. В конце своего спича президент пригласил всех глав на банкет в кафе «Ванда»:

– Жду всех через полчаса.

По кабинету пронесся странный шорох. Я не обратил на это особого внимания, просто поведение некоторых глав мне показалось необычным. В воздухе витало что-то неуловимое: то ли протест, то ли разочарование, то ли раздражение.

Название кафе я слышал, но не был там ни разу. Чтобы не ошибиться с маршрутом, подошел к Михаилу Михайловичу Жукову. В годы социализма он работал в Волжске первом секретарем горкома партии, где его сменил Зотин. А теперь его избрали председателем Государственного Собрания Республики Марий Эл.

– Михаил Михайлович, не знаю где эта «Ванда». Давай вместе поедем.

Он усмехнулся: «Давай».

Михаилу Михайловичу Жукову еще не было шестидесяти. Из Волжска его перевели в республику – министром сельского хозяйства. Началась перестройка, министерство решили ликвидировать. Мих-Мих, как за глаза звали его чиновники, организовал на базе министерства комбинат. Через некоторое время к власти пришел Зотин, и у Жукова начались с ним сложности и недопонимание. Он не стал воевать с президентом и ушел директором пригородного хозяйства «Овощевод». Там, в Медведевском районе, он и переждал предвыборные катаклизмы. Перенес инфаркт, чуть не умер. Его парализовало на левую сторону. После длительного лечения функции многих органов восстановились, но кисть руки так и не вошла в норму. В своем округе он легко выиграл выборы в депутаты Госсобрания. В период войны между Зотиным и Кислициным его как умудренного управленца и нейтрального депутата избрали председателем республиканского парламента. По должности он стал членом Совета Федерации РФ (туда же по должности входил и президент республики).

Жуков устраивал все политические силы. Кислицына – потому что никогда не претендовал на роль лидера. К тому же он был почти инвалид и вряд ли мог серьезно влиять на события в республике. С другой стороны, Мих-Мих прошел большую школу КПСС, был спокоен, выдержан, мудр, и как политик осторожно лавировал между группами влияния. Он старался никому не мешать, и был полной противоположностью резкого и шумного Кислицына. При этом любому человеку в республике, в том числе президенту, Жуков мог сказать правду в глаза. Ко мне Михаил Михайлович относился очень хорошо, как отец к сыну. В его глазах я был продолжателем его дела в Волжске. Работать с ним было легко и просто. Мы часто общались в неформальной обстановке. Он вспоминал свою в молодость, работу первым секретарем, а я рассказывал ему о сегодняшних проблемах города. Правда, ему было сложнее: в те далекие времена помимо Волжска на нем был еще и Волжский район.

Я с удовольствием сел к нему в машину, и мы поехали.

– Михаил Михайлович, не могу вспомнить, что это за кафе такое. Вроде слышал, вроде нет.

Жуков поморщился, как от зубной боли.