– Все плохо, Эмма. Социал-демократы окончательно отказались от сотрудничества. Нам придется рассчитывать только на свои силы. Канал связи провален. Погибла ваша сотрудница. Героическая оказалась девушка. Положила пятерых из группы захвата во главе со знаменитым Элефантом, да еще, как нам стало известно, и врача-изувера, специалиста по пыткам, на секретной базе фашистов. И спасла нашего товарища. Примите наши соболезнования. Может быть, мы сможем что-то сделать для ее родных и близких?

– Спасибо. Мы уже сделали все необходимое.

– Бедная девушка. Жить бы да жить… Как же мы теперь будем поддерживать связь? Ваша информация была бесценной.

– Жертвы в борьбе, к сожалению, неизбежны. Что касается связи. Любые способы передачи информации с помощью наших людей стали слишком опасны. К Гитлеру попала предназначенная для вас посылка, и теперь он будет рвать и метать, чтобы найти источник утечки.

– Может найти?

– Не волнуйтесь, с этой стороны все чисто. Но вас и окружающих будут теперь «пасти» нещадно. Вас и сейчас «пасут».

– Я знаю.

– Поэтому сделаем так. Завтра мы проведем «небольшие ремонтные работы» на телефонной станции, после которых у нас с вами появится прямой канал телефонной связи. Посадите на телефон своего доверенного человека, владеющего скорописью. Наш человек будет сжато надиктовывать ему скомпонованную и наиболее важную информацию. Пусть не очень удобно, зато совершенно безопасно и надежно.

– У вас есть такие возможности?

– Да.

– Тогда это хорошее решение.

– Ждите звонка. Если все с «ремонтом» пройдет, как надо, позвонивший скажет условную фразу. Например, вот такую: «Сегодня над всей Германией безоблачное небо». После этого ваш человек может немедленно приступать к работе.

– Хорошо, я запомнил.

– Деньги нужны?

– Нужны. Если можно, в таком же объеме. Расходы большие.

– Хорошо. Пришлите завтра в клинику машину с надежными людьми. Подготовим. Пароль: «Мы приехали навестить Эльвиру Папен». У нас действительно значится такая в списках. Так что все чисто.

– Все понятно.

– А с прессой вы поработали неплохо. Имидж и авторитет партии укрепляются.

– Этот так. Что делать, остается надеяться только на себя. Конечно, с социал-демократами все было бы много проще.

Подошедший официант выставил на стол два бокала сухого вина. Пригубив, Эмма Шлиман еще немного «поболтала» с лидером коммунистов и направилась в вестибюль, где располагалась дамская комната. Убедившись, что она в комнате одна, Эмма ― Селина телепортировалась прямо на территорию клиники.

Десять минут спустя Эрнст Тельман тоже поднялся со своего места. Выходя из ресторана, он угловым зрением успел заметить растерянные лица топтунов у входа, потерявших его недавнюю собеседницу. «Значит, ушла, ― подумал он. ― Интересно ― как?»

―…Куда делась эта чертовка? Я проверил туалет. Ее там нет.

– Не могла же она испариться? Ладно. Не упусти, смотри, основного клиента. А про эту в отчете не укажем. Иначе премии не видать, как своих ушей…

От ярости лицо Гитлера приобрело багровый оттенок. Но вопрос он задал на удивление тихим голосом― охватившее его бешенство спазмой сдавило горло.

– Уж не хочешь ли ты сказать, Генрих, что это я сам на себя сливаю информацию коммунистам?

– Что вы, господин Гитлер. Как вы могли подумать, что такая дикая мысль может прийти мне в голову? Однако предлагаю вам еще раз просмотреть первую страницу того донесения, что мы перехватили. Никто, кроме вас, не имел доступа ко всей информации, что там изложена. Убедитесь сами.

Несколько минут Адольф Гитлер, взяв в руки донесение, внимательно изучал его, все больше мрачнея.