Кора весело рассмеялась, впервые в новом теле.

– Папочка, мамочка, вот это я могу обещать вам совершенно точно. И поверьте, после этого похода любой сорт мороженого будет ему горчить всю оставшуюся бессмертную жизнь.

Теперь уже дружно рассмеялись все трое.

― Какие мысли по поводу восстановления канала связи с Тельманом? ― спросил Селину Эродар.

– Мысли есть. Но придется организовывать новую встречу с ним. Иначе никак.

– Опасно. Первое посещение клиники штурмовики наверняка засекли. Второе может уже привлечь повышенное внимание. Организуй встречу на нейтральной площадке. Какой-нибудь ресторан, что ли. И тщательно продумай отход.

– Мысли совпадают.

– А как сообщишь ему о встрече?

– Задействуем те же каналы, что и в первый раз. Часто их привлекать нельзя. Но в исключительных случаях…

Эрнст Тельман обедал в ресторане «Париж» в компании с Филиппом Шейдеманом, одним из лидеров социал-демократов. Время от времени он бывал раньше в этом ресторане, когда того требовали интересы дела.

– Вы обдумали мое предложение, господин Шейдеман? ― спросил Эрнст Тельман, когда принесли заказ и официант отошел от их стола. Они сидели за угловым столиком полупустого зала. Ближайшие места заняты не были, и они могли говорить свободно.

– Вы знаете, что я поддерживаю вашу точку зрения по вопросу совместной борьбы с Гитлером, господин Тельман. Но, к сожалению, не все в проводимой нашей партией политике зависит только от меня. Некоторые из моих соратников очень напоминают упертых баранов, которые не слышат ничего, кроме своего блеяния, ― с заметной злобой произнес Филипп Шейдеман. ― Я приводил те же аргументы, которые приводили и вы во время нашей первой встречи. Рассказывал о финансовой помощи, которую вы готовы оказать нашей партии. В ответ ― чуть ли не прямые обвинения в том, что я продался коммунистам. Пытался достучаться хотя бы до их инстинкта самосохранения, говоря о том, что, если мы не выступим единым фронтом, и Гитлер придет к власти, всех ждет в лучшем случае тюрьма. Бесполезно. Безмозглые самовлюбленные болваны, ― вновь не сдержал своего гнева собеседник.

– Очень, очень жаль, господин Шейдеман. В таком случае, боюсь, впереди мир ждет новая мировая бойня. Гитлер ― это война.

– Полностью разделяю вашу убежденность в этом вопросе, как и в том, что поодиночке мы можем проиграть. Но ― увы.

Заметно расстроенный, Эрнст Тельман несколько секунд молчал, невидяще глядя в пространство перед собой.

– Что ж, не буду вас больше задерживать. И еще раз ― очень жаль. Если все же будут какие-то положительные подвижки по вопросу ― вы знаете, как со мной связаться.

Распрощавшись с Филиппом Шейдеманом, Эрнст Тельман незаметно бросил взгляд на часы. До назначенного срока оставалось пятнадцать минут. Лидер немецких коммунистов поймал себя на мысли, что заметно волнуется перед предстоящей встречей. Таинственная Эмма Шлиман и организация, которую она представляла, не давали ему покоя. Эта организация сильно выбивалась из того привычного и понятного миропорядка, с которым он имел дело на протяжении своей жизни. Вздохнув, он достал газету и продолжил неторопливо обедать, обдумывая последствия отказа социал-демократов от сотрудничества. Наконец, стрелки часов показали нужное время, и на пороге зала показалась та, которую он поджидал после ухода Шейдемана. Эрнст Тельман сделал вид, что случайно бросил взгляд в сторону входа, и изобразил на лице радостную улыбку. Поднявшись с места, он поспешил навстречу вошедшей женщине, громко обратившись к ней за несколько шагов.

– Кого я вижу! Эмма! Сколько лет, сколько зим! Ты по-прежнему великолепно выглядишь! Пойдем за мой столик, расскажешь о своих новостях. Я сижу вон там, ― указал он головой направление. Подведя гостью к столику и усадив, он передал подскочившему официанту новый заказ, сверив его с пожеланиями женщины. Наконец, они остались одни. Изображая на лице радостную улыбку, Эрнст Тельман начал разговор.