– А ребята говорили, что видели, как Вы вино пили.

– Не врут ребята, вино пью. Только вином то, что у нас продается, назвать нельзя. Забродивший виноградный сок, сахар и картофельный спирт не душу греет, а мозги травит. И вообще я портвейн люблю, только сделанный и разлитый в Массандре или Азербайджане. Вот только на полках в гастрономе их практически не бывает, потому и не пью. Ладно, вы посидите, а мне еще подумать перед сном надо.

Кербиеву понравилось, как закончился этот день. Что ни говори, а застолье сближает людей за счет появившейся в это время откровенности.

21 мая Ляпин выпросил у Селиверстова служебную машину УАЗ – «буханку» и помчался в аэропорт встречать жену. В зале ожидания было довольно холодно, и он сидел с водителем в кабине, облокотившись на теплый тарахтящий мотор, накрытый фланелевым покрывалом. Наконец, с опозданием на полтора часа, «ИЛ-18», включив прожектора, пошел на посадку. Ляпин выбрался из кабины, поежился: на воздухе было плюс четыре, и пошел к месту встречи пассажиров. Ольгу он увидел еще на трапе самолета. В легком платье и шерстяной кофте, не защищающей от пронизывающего ветра, она выглядела ошарашенной. Дождавшись жену у здания аэровокзала и получив багаж, он подхватил ее под руку и бегом потащил к машине:

– Быстрей, быстрей, сейчас согреешься. Да что ж ты творишь. Я ж писал тебе, что у нас холодно.

– Писал, я читала. Так я взяла с собой шерстяную кофту и надела колготки.

– Что надела?

– Потерпи, дома покажу. Да? – Ольга лукаво улыбнулась.

Дома Ольга как-то потускнела и начала бесцельно бродить из угла в угол, пугаясь пустоты. Квартиру, «хрущевку», Ляпин получил только месяц назад. Как и положено, двухкомнатную на четверых при однополых детях. Но заводить обстановку не торопился. Правда, на кухне он сделал из досок что-то, напоминающее навесной шкаф от стенки до стенки и купил кухонный стол. В спальне стояла «Ладога» – великолепная придумка дизайнеров для малогабаритных квартир. На ней вполне можно было спать вдвоем, укрывшись одним одеялом и чувствуя близость друг друга. Ляпин понял причину ее возбужденности, притянул к себе, приласкал и посадил на «Ладогу»:

– Оля, ведь это я должен был приехать к тебе, а не наоборот. А теперь что? Вот я как в воду смотрел, сказал начальнику, что ты хотела бы здесь жить, так он подсуетился насчет квартиры. Спасибо ему, он вообще хороший человек, хотя и покричать любит. Оля, а на пустоту не смотри. Я записался в очередь на кухонный гарнитур, скорее всего в июне купим. Гарнитуры в гостиную здесь продают трех видов, поэтому записываться не стал, выбери сама подходящий. А хочешь, заберем свою из Краснодара. Все равно нам контейнер заказывать: посуду, утварь, барахло перевезти сюда.

– Гена, а мы здесь надолго? Да?

– Оленька, пока не будем говорить об этом. Поживи, посмотри. Я очень был расстроен переездом в Магадан, а теперь мне нравится здесь. Не торопись принимать решение. Все, я соскучился, раздевайся, – в разговоре с Ольгой Ляпин менялся. Его голос становился мягким, обтекаемым, излучал доброту и заботу.

Ольга улыбнулась, скинула с себя кофту, платье и шагом манекенщицы прошлась перед мужем. Ляпин вытаращил глаза: вместо привычного пояса с резинками для чулок на Ольге были трусы, переходящие в чулки.

– Оля, что это?

– А ты забыл, что я тебе в аэропорту говорила? Это колготки, – она дважды крутнулась вокруг оси. – Последний писк моды.

– А зачем еще трусы под ними? Без них же красивее будет.

– Не твое собачье дело, мужчина. Не лезь в наше женское. Да?