Кусочек сливочного масла
Это было в далекие шестидесятые годы. Вечером мама затеяла печь печенье. Кинулась, а масла нет.
– Доченька, вот тебе рубль, сбегай в магазин и купи триста граммов сливочного масла.
Мама была в прекрасном настроении, и оно передалось мне. Зажав бумажный рубль в кулаке, я выбежала вприпрыжку из дома. Я летела по улице вихрем, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге…
Стояла теплая осень. Из садов частных домов доносился сладковатый запах спеющей изабеллы, тянуло дымком жженных листьев.
Дом, в котором наша семья недавно получила новенькую двухкомнатную квартиру, находился на отшибе. До ближайшего магазина нужно было идти три квартала.
В гастрономе я рассмотрела, где на прилавке лежал большой прямоугольник из желто-белого сливочного масла, который только что тонкой проволокой разделили на небольшие бруски продавцы. Не замечая очередь из взрослых, утомленных людей, подлетела к прилавку и бодро выпалила:
– Мне триста граммов сливочного масла!
Продавщица, не смотря на меня, вернула мой рубль и будничным, усталым голосом произнесла:
– Девочка, встань в очередь.
Я упрямо молчала и даже не подумала сдвинуться с места.
«Как она не понимает, что мне нужен только один кусочек масла. Всего триста грамм. Зачем мне из-за одного кусочка стоять целую очередь? Я же маленькая…»
Очередь медленно двигалась мимо меня, никак не кончаясь… Я упорно стояла рядом с меняющимися покупателями, наблюдала, как уменьшается в размерах большой прямоугольник со сливочным маслом, от которого то и дело большим ножом отрезали увесистые кусочки продавцы. Продавщица упорно меня «не замечала»…
В мою обиженную голову стали приходить мысли:
«А хватит ли мне масла? Вон, сколько народу и все не кончаются и не кончаются…».
К прилавку подходили все новые и новые люди, уставшие, проделавшие неблизкий путь к этому прилавку: за куском колбасы, масла, ветчины.
Теперь уже дородная женщина, поравнявшись со мной и став первой у прилавка, нравоучительным и ядовитым голосом, прошипела громко, чтобы вся очередь слышала:
– Не упрямься! Встань в очередь, как все! Вот встала бы и давно все купила!
– Да пусть стоит, раз ей так нравится, – вторил ей пожилой мордатый дядька с красным носом.
Я упрямо тянула вверх прозрачного прилавка свой скомканный рубль и шептала:
– Мне… триста…
Меня никто не замечал. Я продолжала стоять. За окном сгустились сумерки. Часы на стене в гастрономе показывали время начала вечерней сказки для малышей. Прямоугольник с маслом стал маленьким, но еще виднелся из-за стекла прилавка.
«Бросить все и уйти? А что я скажу маме? А вдруг это последнее масло, а их вон сколько и не кончаются».
Эти мысли стали проноситься в моей усталой головушке.
Я отлепилась от прозрачного прилавка и встала в конец очереди. Через тридцать минут уже протягивала свой мокрый от пота рубль и срывающимся голосом выдавила из себя:
– Мне… триста… масла…
На что вдруг повеселевшая продавщица ответила:
– Вот и умница. Вот и молодец. Встала бы в очередь раньше, уже бы дома была и сказку смотрела. Надо же уважать старших.
Я с ревом выбежала на улицу, где сияли уже вечерние фонари. Шла быстро и ревела в голос. Около дома метались перепуганные папа и мама. Когда я подошла к подъезду, уже выплакавшая весь свой запас влаги, мама спросила:
– Где ты так долго была? Тебя не было три часа!
Они не знали, что и думать. Где меня искать.
– Я за маслом в очереди стояла, – тихо прошептала я.
Мама меня прижала к себе, обняла, гладила по волосам и недоумевала:
– Где же ты нашла такую длинную очередь, доченька?
Цунами
На Камчатке я очутилась благодаря своему отцу. Военная стезя привела его туда служить. Оказавшись на долгие четыре года в самом центре полуострова, мы обжились, приспособившись к превратностям местного климата.