Второй случай со мной произошёл в пятнадцать лет. У председателя Еремковского колхоза было две дочери: стар-шая – Алёна, младшая – Ольга. За старшей взялся ухаживать суворовец, прибывший в отпуск, а я – за младшей. Помню, как вечером мы провожали их из кино домой, проходя по железнодорожным путям, мимо вокзала, дедовского дома, по деревянному мостку, через лужайку, прощаясь возле не-большого деревянного крылечка. Тёплая ночь, яркие звёзды, молоденькие девчата. Эх, лепота!..

В один из вечеров мне захотелось подарить Ольге цветы. Я нарвал возле бабушкиного дома на лесной поляне большой букет фиалок и пошёл на свидание. Мне хотелось просто по-дарить их наедине своей подруге, но вышло иначе. Её отец и мать пригласили меня к себе в дом. Пришлось идти. Скажу прямо, мне было страшно неловко, когда я предстал перед глазами всего Ольгиного семейства с каким-то там «драным веником» из фиалок, источающим тяжёлый болотно-ночной запах. Мать у Ольги тяжело болела. Я её почти не знал, поскольку она редко выходила из дома. Отца видел часто, всё-таки председатель Еремковского колхоза. Родители поблагодарили меня за цветы, сказали Ольге, чтобы она поставила их в вазу, пригласили в зал к чаю. Посередине большой комнаты стоял круглый стол, накрытый льняной скатертью с уже приготов-ленными приборами: чашками, блюдцами, ложками, вазоч-ками с вареньем и баранками. Пока пили чай из самовара, разговаривали о пустяках. Вернее, мне задавали вопросы, а я на них отвечал. Нашу семью хорошо знали, как, впрочем, и всех, кто проживал в этом небольшом железнодорожном посёлке. Так что скрывать было нечего. На Ольгу я практически не смотрел, поскольку находился под пристальным наблюдением её родителей.