Анатолий Аркадьевич помог нам разобраться со снастями, а сам пошёл вдоль озера блеснить щуку. Про- мучившись с кустарником и тростником, которые мне и Саше не давали сделать нормальный заброс, я предложил поискать где-нибудь возле берега спрятанную лодку, или ройки. Не говоря ничего Сашиным родителям, мы отправились на поиски. И, действительно, вскоре нашли то, что искали. Это были ройки (долблёнки), притянутые к дереву цепью, скрепленной болтом.

– Теперь рыбалка удастся, – думали мы. – Сейчас отплывём, встанем под тростник – и вся рыба наша.

С трудом раскрутив и сняв с болта ржавую гайку, освободили плавсредство. И вот мы с братом плывём мимо лилий, жёлтых кувшинок, тростника. Вдруг страшный крик про-

– А-а… Вот кто тут мои ройки украл! Держи их!!! Сейчас поймаю- руки-ноги повыдергиваю!

Сообразив, что это относится к нам, мы здорово испугались. Саша побледнел.

– Кто это? – прошептал он, не видя скрывавшегося в густом прибрежном кустарнике человека.

– Это наш сосед Волога, – ответил я, – жуткий мужик.

Одна рука у него сухая, отсохла, висит вдоль туловища. Он часто пьёт и бьёт свою семью. А однажды я видел, как он со своими дружками во дворе забивал жеребёнка на мясо. Жуткое было зрелище! Сначала мужики выпили водки. Потом вывели из сарая жеребёнка, завалили его на землю и воткнули ему в шею огромный нож. Но не удержали. Жеребёнок вскочил, вырвался из их рук и стал бегать по двору. Так эти гады и ловить его не стали. Просто пошли дальше водку пить, ожидая пока тот сам умрёт.

От этих комментариев Саньке сделалось совсем худо.

– Ты чего, Саня, всё у нас с тобой обойдётся, – решил я его хоть как-то приободрить. – Здесь он нас с тобой не достанет. Вот только не хотелось, чтобы Волога с твоими родителями встречался и на нас нажаловался. Давай на другой берег пере-берёмся, там ройки оставим, а сами лесом вернёмся к палатке.

Так и сделали. От страха силы наши удвоились. Само-дельные вёсла с обеих сторон заработали безостановочно, чему способствовала крутая матерная брань Вологи. Узкий участок озера, метров в двести-триста, мы пересекли словно на крыльях.

А дальше, бросив ройки возле берега в траве, словно парти-заны, боясь нарваться на страшного и злого мужика, сделали приличный круг по лесу, чтобы незамеченными добраться до своей палатки.

Дядя Толя, продолжая рыбачить, ушёл далеко от нашего лагеря и ничего не слышал. Тётя Валя, занятая обустрой-ством палатки, готовя обед, тоже была не в курсе последних событий. При нашем внезапном появлении лишь спросила:

– Где вы столько времени пропадали? И где рыба?

На что мы с Санькой ответили: мол, обследовали местность. Вскоре пришёл Анатолий Аркадьевич, как всегда, с хорошим уловом. Он разжёг костёр, повесил на палке между двух вбитых в землю рогатин казанок с водой для ухи. Казалось, все напасти минули. Но не тут-то было. Слышим, ударилось что-то в берег. Это были те самые ройки. А следом из кустов на поляну вышел злой Волога. Тут я и Саша снова здорово струхнули. Волога, увидев нас, не стесняясь чужих людей, громко заматерился, грозя нам своим единственным здоро-венным кулачищем. Мы не на шутку испугались, думая, что Санькины родители возьмут и отдадут нас этому свирепому мужику, вот тогда он точно из нас сделает котлету. Однако Анатолий Аркадьевич был мастер разруливать и не такие ситуации. Налив Вологе рюмку самогона, поговорив об особенностях местной рыбалки, он увёл его в сторону, к озеру. Там, на берегу, они несколько минут о чём-то поболтали, после чего Волога так же бесследно исчез, как и появился. «Международный» конфликт был улажен. Но мы хорошо понимали, что главная взбучка для нас ещё впереди. И тут вдруг, словно провидение, произошло резкое изменение по-годы. К тому времени день перевалил за полдень. Над травой заклубились живые рои комаров. Солнечные лучи внезапно закрыли набежавшие откуда ни возьмись тёмно-синие тучи. Через несколько минут брызнул редкий дождь. Далеко, на другой стороне озера, мелькнула молния, ударил гром.