Однажды, сейчас уж точно не помню, по какой надобности я ехал на телеге от молокозавода в сторону дедовского дома, со мной произошёл такой случай, который, если бы не Вальс, мог стать последним в череде событий моей жизни. Я стоял, широко расставив ноги, недалеко от переднего края телеги. Посвисты-вал, крутил над головой вожжами, лихо подгонял коня, чтобы тот бежал быстрее. Вальс не особо ретиво, но всё же исполнял мои команды. Телега на ухабах подпрыгивала, тряслась, трудно было удержаться на ногах. Однако меня это лишь возбуждало, никакого страха не ощущал. Вот невдалеке переезд. Он открыт. Значит, поезда нет. Перед ним небольшой подъём. Я вновь подгоняю коня. Вдруг, когда ничего не предвещало опасности, деревянное, обитое железным обручем колесо попадает в углу-бление, где лежит рельс. Телега как вкопанная останавливается на месте. Я, теряя равновесие и не находя, за что можно схватиться, падаю по ходу движения прямо под задние ноги лошади. И самое страшное то, что при этом моя шея оказывается чёт-ко под колесом телеги. Ноги запутываются в вожжах. Больно и страшно оттого, что конь сейчас дёрнет и тяжёлое колесо с хрустом прокатится по моим детским шейным позвонкам. Хочется что-нибудь крикнуть, но нельзя, так как это может спровоцировать лошадь к движению. Нелепо, смешно, печально моё положение. Но Вальс это словно почувствовал. Он стоял, как скала, недвижим, повернув голову в мою сторону. Его большой чёрный глаз наблюдал за тем, как я выпутываюсь из этого капкана. Первое, что сделал, – убрал из-под колеса голову, затем освободил ноги, ухватившись за хвост коня и обруч, подтянулся и влез обратно в телегу. Синяки, ссадины, испачканная в пыли одежда для меня в этот момент ничего не значили. Значила только жизнь, подаренная мне Вальсом. И она была прекрасна!

Каждое лето к нам в Еремково на отдых приезжали род-ственники – родная сестра моей матери тётя Валя с мужем дядей Толей и сыном Сашей. Двоюродный братишка был на два года младше меня. Я с нетерпением ждал их приезда (родители Саши были учителями). С ними лето проходило весело и интересно. Они поселялись недалеко от нас, в доме бабушек. Анатолий Аркадьевич страстно любил рыбалку. С его прибытием блюда из свежевыловленной рыбы становились постоянным атрибутом нашего стола. Очень часто на рыбалку мы выезжали вчетвером на мотоцикле и мопедах. Обычно это были поездки на озёра: Малую либо Большую Кжемлю или более удалённое Молдинское озеро. Места там необыкновенно красивые. Хорошо ловились щука, лещ, под-лещик, плотва, краснопёрка, окунь. Как-то раз в одну из таких поездок мы остановились с ночлегом на берегу Молдинского озера, возле небольшой деревеньки Полукарпово. В ней в то время отдыхал друг Анатолия Аркадьевича. По специальности он был врач, хирург, весёлый и потешный дядька.

Погода выдалась действительно по-летнему тёплая, нежная своей среднерусской берёзовой красотой, дурманящая запа-хами полевых растений.

Расположившись на крутом берегу, мы плотно перекусили взятыми в дорогу продуктами. Дядя Толя выпил домашнего крепкого первача и, разморенный горячим июльским солн-цем, быстро уснул. Всё равно днём рыба ловилась плохо. Я и Санька, взяв топор, пошли заготавливать на ночь дрова для костра. В лесу на земле лежало много упавших деревьев. Не-которые обросли мхом, возле других выросли муравейники. Пауки сновали сверху вниз, создавая тонкие, прочные сети, в которые попадались, запутавшись, мелкие букашки. Где-то высоко в лесной кровле громко прокричала невидимая птица. Мы с опаской осматривались в этом сказочно-заколдованном мире, боялись ненароком наступить на гадюку. Здесь их было много. Но всё обошлось. Валежника наносили огромную кучу. Тетя Валя тем временем помыла в озере посуду. Так постепенно закончился день, солнце котилось к закату, активизировались комары. Санькин отец, кусаемый этими неугомонными насекомыми, проснулся, велел нам сначала поставить палатку и лишь за-тем готовить снасти к предстоящей рыбалке. Мы вместе со старшими мигом установили её на крутом берегу, откуда в вечернее время вид на озеро становился ещё более прекрасным.