– Слушай, – сказал Артем, – а что все-таки в городе происходит?
– Ты о чем?
– Да ладно тебе. Я не успел приехать, а уже слышу всякие разговоры. Народ чего-то боится, даже батя твой говорил. Люди в окрестностях пропадают. Следственную группу, говорят, из Москвы прислали.
– Это кто говорит? – быстро спросил гэбэшник.
– Да так, – Артем махнул рукой. – На улице случайно услышал.
Славик внимательно посмотрел на него, но уточнять не стал.
– Ну объясни хотя бы, почему в магазинах мяса не купишь? – Артема потянуло на обобщения. – Или это тоже секрет, который охраняется государством? А то, знаешь, если людям жрать нечего, может и крыша съехать. У некоторых, кстати, уже съезжает – лично сегодня видел. Хотя, с другой стороны, эта баба в поезде явно не из тех, кто недоедает…
– Узнаю советских интеллигентов, – проворчал Славик. – Все крамольные разговоры переходят на колбасу.
– Ну а чего ты ждал? Что я поделюсь с тобой, майором госбезопасности, планами свержения власти?
– А что, есть планы?
– Да иди ты…
Славик разлил еще по одной. Артем заметил, что коньяк у чекиста, наверно, лег на старые дрожжи и тот уже захмелел. «Надо же, – подумал Артем, – видать, серьезно их допекло, если даже Славик начал прикладываться. Такой был серьезный молодой человек, со всех сторон положительный, помешанный на здоровье…»
…Они табунами носятся в запыленном спортзале, шершавый мяч стучит по деревянному полу и не желает идти в кольцо. Но Славик в баскетбол не играет, потому что не любит командные виды спорта, а вместо этого прыгает на турник, выполняет подъемы переворотом, подтягивается немыслимое количество раз и долго качает пресс. Еще за пару лет до окончания школы он твердо решил, что пойдет служить в ВДВ, чтобы девочки млели от стального блеска в его глазах. Ну и, конечно, от железного торса. Или от стального торса и железного блеска. А утром Артем имеет удовольствие наблюдать, как его сосед делает в огороде зарядку – голый по пояс, даже если вокруг лежит снег, и это совсем уж невыносимо…
– Знаешь, Артем, – сказал Славик осипшим голосом. – Мы тут шутим, а ведь это, честно говоря, не смешно. Один раз страну уже едва не просрали…
– Славик, – осторожно сказал Артем, – может, коньяк допивать не будем?
– Ага, еще пить меня поучи. Умник. Восемьдесят четвертый вспомни…
– Книжку, что ли? Оруэлла? Ты что, издеваешься?..
– Какой, на хрен, Оруэлл? При чем тут книжка? Жизнь вспомни, дебил! Восемьдесят четвертый год, декабрьский пленум…
– Я тогда в первом классе был, – кротко сказал Артем. – А ты, насколько я помню, в третьем.
– Старшие товарищи рассказали. Ты думаешь, Романов наш, Григорий Васильевич, всех тогда одной левой уделал? Думаешь, все в ЦК были за него, когда решали, кто новым генсеком станет?
– Ну, в принципе…
– А вот хрен! Ему повезло, что Черненко в декабре помер. Горбачев как раз в Англию с визитом уехал. А протяни Константин Устинович еще пару месяцев…
– И что тогда?
– А то! Горбачев успел бы вернуться и свалил бы к чертям Романова! Были у него шансы, можешь не сомневаться!
– Ну, хорошо, пусть даже и так. И что из этого? Что значит – страну едва не просрали? Ну, стал бы Горбачев генеральным. Такой же аппаратчик, разве что помоложе. Что бы он изменил? Союз бы распустил, что ли?
Славик посмотрел на него и молча собрал стаканы.
– В восемьдесят четвертом кое-как удержалась, – сказал он после паузы ровным голосом. – Но сейчас все гораздо хуже.
Славик повернулся и зашагал к машине. Продолжать беседу он не желал и только спросил, куда подвезти Артема.
– Просто с кладбища на улицу вывези, а потом я пешком пройдусь.