Колдунья на цыпочках, пританцовывая и хлопая в ладоши, три раза обошла вокруг туши. Сняв с пояса кривой нож, Варвара стала разделывать волка прямо на поляне. Трофеями ведьмы стали выдранный хребет и еще пара косточек. Рукоятка для нового ритуального кинжала была готова.

В кромешной темноте, под скрип раскачивающейся клетки, перешептывались бесёнок и филин.

– Какой красивый Тоа…

Филин довольно заурчал.

– Какие пёрышки, мягкие пёрышки… Ракх хотел бы пёрышки, как у Тоа… Мягкие и тёплые…

Филин чихнул и похлопал крыльями.

– Правда? Ракху приятно!.. Спасибо милый Тоа… А глаза… Ах, какие глаза у Тоа, словно холодные звёзды… Ракх завидует Тоа, Ракх хотел бы тело Тоа…

Филин издал резкий крик и отвернулся.

Бес подскочил к краю стола, поближе к клетке.

– Разве Ракх мог обидеть? Ракх просит прощения.

Филин фыркнул и взъерошился.

Вдруг раздавшийся грохот врезался в уши обитателей хижины. Стулья, стол, посуда, веники, склянки, вёдра: всё это взмыло и повисло в воздухе, задрожал и затрясся тяжелый шкаф. Грохот сменился тяжелым низким гулом, постепенно переросшим в невероятно высокий и болезненный визг. В темноте засверкали ослепительные ярко-голубые вспышки. Бес в ужасе метался по полу, врезаясь в летающие предметы обихода. Подвернувшаяся метла отшвырнула беднягу в угол, где тот и остался дрожать. Клетка с филином бешено вращалась, разбрасывая вокруг перья.

Этот хаос закончился так же внезапно, как и начался, оставив после себя клубы пыли и разорённое жилище.

В свете утра, среди вековых деревьев брёл деревенский знахарь. Опираясь на клюку и прихрамывая, спешил он куда-то вглубь леса. Под толстым слоем опавших ржавых листьев скрывалась еле заметная тропинка, и старик то и дело терял её из виду. Остановившись, Пантелеймон вытер пот со лба. Он должен был давно уже выйти к реке. Поразмыслив, Пантелеймон развернулся и торопливо зашагал назад. Спустя какое-то время он набрёл на здоровенное обгоревшее дерево. Ничего подобного на своем пути он не встречал. Кроны над головой были такие густые, что до земли доходили лишь несколько лучиков света. Знахарь почесал бороду и огляделся. Путешествие приняло дурной оборот. Выбрав направление, Пантелеймон уверенным шагом двинулся вперед, надеясь найти реку.

– Здорова, дед!

Знахарь, продолжая идти, изумлённо оглянулся. Рядом, шаг в шаг, шла девушка в тёмной накидке. Её светлые, почти белые волосы развевались на ветру, из-под длинной чёлки выглядывали ярко-ярко голубые хитрые глаза. Неожиданная попутчица улыбалась во все свои ровные зубы.

– Чего молчишь? Куда идешь? – спросила девушка звонким весёлым голосом.

Пантелеймон завороженно глядел на это чудо ошарашенным взглядом ровно до тех пор, пока не споткнулся. Восстановив равновесие, старик гаркнул на девицу:

– Ты это кто такая-то? Чего идёшь-то за мной?

Девушка заливисто засмеялась и закружилась, поднимая в воздух листья полами плаща.

– Чего ты ржёшь-то?

– Ты никак заплутал, дед? – девица расхохоталась вновь.

– Ну-ка постой-ка! – Пантелеймон попытался схватить нахалку за рукав, но та отпрянула. В тот же момент с земли взметнулась пыль с листьями, скрыв девушку от глаз знахаря. Когда пыль улеглась, на месте девицы никого не было. Старик, оторопев, озирался по сторонам. Странная девка как сквозь землю провалилась.

«Чёртова ведьма! – мысли метались в голове Пантелеймона, – чёрт меня за язык дернул!»

– Чего ты там крутишься, дед? Потерял что? – голос донёсся откуда-то сверху. Знахарь поднял глаза. Ведьма сидела на ветке высоченного клёна и болтала ногами. Недолго думая, старик бросился удирать от страшной бабы. За спиной раздался громкий свист. Далеко убежать не удалось. Знахаря сбил с ног сильный порыв ветра, и тот покатился по земле.