Сашок осторожно отступил от странного солдата и вернулся на своё место. Руки слегка дрожали. Он не мог понять, что только что видел. Или кого.

Укладываясь обратно на коврик, он заметил, что Артист не спит. Тот сидел, обхватив колени руками, и смотрел в пустоту. Его губы беззвучно шевелились, словно он разговаривал сам с собой.

Сашок подполз ближе.

– Ты чего не спишь? – шепнул он.

Артист вздрогнул, будто его ударили. Повернулся к Сашку – глаза широко раскрыты, зрачки расширены.

– Он был ближе, – прошептал Артист так тихо, что Сашок едва расслышал.

– Кто?

Артист схватил Сашка за рукав, притянул к себе. От него пахло страхом – кислым, острым.

– Я видел его, – зашептал он прямо в ухо. – Он был ближе. Он смотрел, как я сплю.

Сашок почувствовал, как холодок пробежал по позвоночнику. Он невольно оглянулся на угол, где сидел странный солдат с белой повязкой. Там никого не было.

– Кто? – снова спросил он, хотя уже догадывался об ответе.

Артист улыбнулся – кривой, дрожащей улыбкой, совсем не похожей на его обычную ухмылку.

– Сто первый, – произнёс он и тихо засмеялся.

Но в этом смехе не было веселья. Только дрожь, только страх, только отчаянная попытка сохранить рассудок.

– Перестань, – Сашок попытался высвободиться, но Артист держал крепко.

– Я не сумасшедший, – шептал Артист, не отпуская. – Я проснулся, а он стоял надо мной. Просто стоял и смотрел. А потом… потом он ушёл. Но не туда, – он кивнул в сторону выхода из ниши, – а сквозь стену. Понимаешь? Сквозь чёртову стену!

Тишина ночи в трубе не была похожа на обычную тишину. Она казалась живой – дышала, пульсировала, наблюдала. Все спали беспокойным сном. Капитан Орехов дремал, прислонившись к стене, с пистолетом на коленях. Дядя Паша похрапывал, зажав в руке фотографию семьи. Вова сидел с закрытыми глазами, но никто не мог сказать наверняка, спал ли он.

Сашок лежал на спине, глядя в темноту. После разговора с Артистом сон не шёл. Он пытался убедить себя, что всё это – просто игра воображения, результат усталости и замкнутого пространства. Но страх уже пустил корни.

Постепенно веки Сашка отяжелели. Сознание начало уплывать, растворяясь в темноте. Он погружался в сон, когда это случилось.

Звук шагов. Медленных, размеренных. Каждый шаг отдавался металлическим эхом, будто кто-то шёл по трубе, не скрываясь.

Сашок распахнул глаза. Звук был настолько отчётливым, что он не сомневался – это не сон. Кто-то шёл прямо к ним.

Шаг. Ещё шаг. Пауза. Снова шаг.

Не только Сашок услышал это. По нише пробежала волна движения – солдаты просыпались, тянулись к оружию, озирались.

– Что за… – прохрипел кто-то.

Звук шагов приближался. Теперь он звучал совсем близко – у самого входа в нишу.

Артист вскочил первым. Его рука тряслась, когда он включил фонарь и направил луч в сторону звука.

Пусто.

Никого.

Только чёрный зев трубы и тени, танцующие в свете фонаря.

– Я слышал, – прошептал Артист. – Мы все слышали.

Капитан Орехов уже стоял на ногах, его пистолет был направлен в темноту.

– Проверить периметр, – скомандовал он тихо. – Без паники.

Несколько бойцов включили фонари. Лучи света заметались по нише, выхватывая напряжённые лица, сжатые кулаки, оружие наизготовку. Все были на месте. Все сто.

И тут Сашок заметил. Вова. Он больше не сидел у стены. Теперь он стоял в трёх шагах от своего места, застыв, как статуя. Его лицо было повёрнуто к выходу из ниши, глаза широко раскрыты, рот приоткрыт, словно он хотел что-то сказать, но не мог.

– Вова? – позвал Сашок.

Бывший зек не ответил. Не шелохнулся. Только его пальцы дрожали, едва заметно, как листья на слабом ветру.