Были времена, когда обычные люди считали, что с появлением Новых мир треснет пополам, начнётся межвидовая война и истребление тех, у кого всё ещё остался такой рудимент, как чувства. Но вопреки ожиданиям и опасениям властей, человечество не спешило прикасаться к тайнам вселенной, а Новые, коих было в те времена совсем немного, оказались существами спокойными, не затевающими конфликтов и не претендующими на чужое.

По последним подсчётам сегодня в мире существовало около тридцати процентов Новых: мужчины и женщины, политики и учёные, преподаватели и студенты. Самому юному зарегистрированному Новому было три года и, разумеется, в соответствии с первым постулатом Истины, никто не заставлял малыша читать её.

Кто-то считает, что в Истине тысячи страниц, а кто-то – что она с каждым говорит своим языком. Одни читают книгу знаний за считанные минуты, у других же на это уходят десятки часов.

Трехлетний ребенок прочел Истину за пять минут, при том, что читать он, конечно, еще не умел. Как это было возможно? Никто не знал, точнее, Новые наверняка знали, вот только совсем не спешили делиться своими знаниями.

– Саш, в порядке? – Надя склонилась к одногруппнице.

Та помотала головой из стороны в сторону.

– У тебя губы синие, – заметила Надя, с опасением в глазах наблюдая за соседкой. – Давай, дыши!

Сама Саша ощущала себя беспомощным котёнком: советы психотерапевта Боева не помогали, и рука в сумке давно уже отпустила дневник и теперь на автомате шарила в поисках сальбутамола…

В этот момент раздался звук упавшего подноса. Повернувшись на грохот, Саша увидела своего утреннего собеседника, Пьеро. Должно быть, бедняга споткнулся, так как лежал, растянувшись на полу, а весь купленный им обед был размазан по линолеуму.

Доктор Хаус захохотал первым, а за ним – и добрая половина столовой. Кое-кто даже зааплодировал. Это было жестоко, но Саша почувствовала, как легко ей стало дышать, словно этот всеобщий ажиотаж нейтрализовывал ее страх. Покосившись в сторону окна, Саша заметила, что Разносчика больше нет, и от этого на душе ее совсем посветлело.

В этот момент Саша увидела, что Пьеро смотрит прямо на нее. Он заметил, что она улыбается (от облегчения конечно!), и на его лице отразилось разочарование, смешанное с обидой. Не обращая внимания на остаточные смешки, Пьеро собрал на поднос разбитую посуду и поставил на ближайший пустой столик. Ему не терпелось покинуть место происшествия, что он и сделал, не оглядываясь больше ни на кого.

“Как по-дурацки получилось!” – Саша почувствовала себя просто отвратительно. – “Он подумал, что это я над ним”.

– Спасибо, чувак! Сумел разрядить обстановку, – сказала Надя, поднимаясь из-за стола.

– Да уж… кстати, а как его зовут? – спросила Саша. Она посмотрела в сторону выхода из столовой, но Пьеро уже скрылся из вида.

– Без понятия. А тебе зачем? Понравился что ли? – проворчала Надежда.

– Не дури, – отмахнулась Саша. – Просто интересно.

Саша возвращалась домой по темноте. Прождав нужный автобус минут двадцать и замёрзшая как чёрт, она забежала внутрь и устроилась в самом конце по соседству с радиатором. Достала скетчбук и принялась незаметно зарисовывать колоритную пенсионерку в шляпе, поедающую пирожок с чем-то вроде капусты.

Саша была измотана долгим учебным днём, копанием в анатомическом материале почти до закрытия Академии, но ещё больше – тем самым происшествием в столовой. Может быть, Разносчики, как дементоры, незаметно высасывают всю радость и счастье? Покосившись на своё отражение в оконном стекле, Саша заметила, что подводка окончательно размазалась – ну да ладно.