– Типа бесчувственные могут устроить бунт? – фыркнула Саша. – Или будут своим кислым видом отвлекать других студентов?

– Саш, ну зачем ты так? Ведь твои же родители…

“Ну вот, опять. Опять меня жалеют из-за выбора моих родителей”, – Саша мысленно сосчитала до десяти, чтобы не вывалить на подругу всё, что она думает по этому поводу.

– Надь, не всё тут как Мать Тереза, – спокойно сказала она. – Мои папа и мама выбрали быть Новыми – я почти смирилась с этим.

“Но не простила”, – хотела сказать Саша, но осеклась.

Пикнув пропусками, девушки прошли в набитый первокурсниками холл анатомички.

– Бедняжки, больно смотреть, – прокомментировала Надя, наблюдая за тем, как испуганно жмутся к стенкам студенты-первогодки. Одни судорожно листали атласы, вторые что-то объясняли третьим, четвертые вообще выглядели так, словно готовы были вот-вот упасть в обморок. И было отчего: огромный объем информации, который упал на головы еще вчерашним школьникам был поистине ужасающим. По сравнению с ними почти все второкурсники чувствовали себя без пяти минут богами. В среде освоились, несколько экзаменов уже сдали и в большинстве своем были наглыми, громкими и голодными.

– Подвинулись бы, ну, – проворчала Надежда, кидая тяжеленную сумку на скамейку между двумя первокурсницами. – Саш, я сегодня честно скажу, что не готова. Если меня спросят, конечно.

Саша закатила глаза. Так было всегда. Надя была “не готова”, а затем получала очередную пятёрку, в отличие от Саши, которую то и дело отправляли на отработку.

Через несколько минут девчонок засосала учебная жизнь: конспекты, отрезанные конечности, настоянные в формалиновом бульоне, белые колпачки (“Попова, спрячь уже свои волосы!”) и короткие перерывы. Опомнилась Саша уже в столовой после трёх пар: голова буквально взрывалась от загруженной туда информации, но на сердце было легко – кажется, сегодняшний день обещает обойтись без инцидентов.

– Слышали, что с Цусимой произошло? – взволнованно произнёс Доктор Хаус, подсаживаясь за столик к Наде и Саше. Он был старше всех остальных, потому что поступил в Академию после медицинского колледжа и, кажется, службы в армии. А прозвище “Доктор Хаус” получил за то, что успел поработать в сфере медицины и, обладал по-настоящему клиническим мышлением.

– Боже мой, что? – Надя Лёвина округлила глаза, отодвигаясь вместе с подносом, так, чтобы обширный Хаус не зацепил ее.

– Он сгинул, – Хаус с восторгом потёр руки: интересно, скольким он уже сообщил эту новость?

– Серьёзно? – Саша почувствовала, как начинают дрожать коленки.

По негласному закону никто не мог причинить вреда Разносчикам. Точнее, мог, конечно, но тогда его участь была короткой: этот человек попросту исчезал. Хлоп – и нету. Сгинул, по-другому и не назовешь; наверное, именно поэтому столь красочный глагол и прицепился.

– Он что, напал на Разносчика? – спросила Софья Юдина, третьекурсница, которая сидела за соседним столом и слышала беседу.

– Это уточняется. Будут видеокамеры смотреть, – Доктор Хаус приглушил тон и мрачно оглядел жадно внимающих ему девочек. – Мамка его приходила к директору… рыдала – жесть. Он сразу после пар сгинул, так домой и не пришел.

Василий по прозвищу “Цусима” был весёлым парнем, вздорным, конечно, но чтобы напасть на Разносчика… вряд ли.

– Не люблю я этих… существ, – покачала головой Юдина, и в этом Саша была полностью с ней солидарна. Разговоры о Разносчиках не добавляли ей хорошего настроения за обедом: курица с картошкой вдруг перестали быть аппетитными; отодвинув тарелку, она с болезненным любопытством прислушалась к рассуждениям.