Вечером, когда они легли, они немного поговорили об этом, Элида заплакала, и Фредрик сдался. Ей стало стыдно, и они замолчали.

До того как Фредрика должны были положить в больницу, оставалось четыре месяца. Им предстояло уехать в марте, еще до конца зимы. Это означало, что Элиде следует поторопиться с приготовлением к отъезду.

Овец следовало зарезать. Всех, кроме одной матки, которую сосед брал к себе до их возвращения. Кур Элида могла зарезать сама, постепенно, одну за другой. Она умела обращаться с топором. Так что свежее мясо для фрикасе им было обеспечено.

Одна семья, в которой было много детей, хотела снять у них дом на время их отсутствия. Они же брались обслуживать и телефонный пункт. Платить много за дом они не могли, но, так или иначе, это были твердые деньги.

Наконец Элида с Фредриком объявили обо всем детям. О том, кто поедет в столицу и кто останется на Севере. Все сидели за кухонным столом. Фредрик начал объяснять, но сбился. Элида продолжила, но тоже не смогла говорить. Дети не спускали с них глаз. Господи, какие глаза бывают у детей!

Хельга и Карстен не плакали. Но сдерживались с трудом.

– Это ненадолго, месяца на два, не больше, – пообещала Элида.

– А что будет с Педером? – шепотом спросил Карстен и сглотнул комок в горле.

– Постараемся найти место и ему, – ответил Фредрик, взглянув на Педера.

С худого лица Педера как будто стерли всякое выражение. Он быстро встал и вышел из кухни.

В окно они видели, как он идет к хлеву своей особой шаркающей походкой.

Теперь все всё знали. Все было решено. Хильмар, Рагнар, Анни, Эрда и Агда ехали с родителями. С каждым днем Педер худел все больше, одежда на нем болталась. Он почти не разговаривал. Они не видели, как он плачет, но, конечно, он плакал. В хлеву. В одиночестве. Его скуластое лицо словно припорошил снег. В конце концов Элида пошла к соседу и умолила его взять к себе Педера до их возвращения.

– Я уже и сам думал об этом. – Сосед покашлял, прочищая горло. – Если хотите, я могу взять к себе в хлев пяток ваших овец, пока вы не вернетесь. Тогда вам не придется их резать. А Педер хороший парень, его мы тоже приютим.

– И у нее хватит места для всех нас?

– У нее такой же большой дом, как у нас, – ответил Фредрик.

Они сидели в гостиной возле телефона, Элида только что поговорила с сестрой Фредрика. У нее оказался тонкий, почти детский голос, несмотря на почтенный возраст и плохую связь.

Сестра Фредрика жила в Брюне. Элида так и не поняла, где и как далеко от Кристиании находится это место. Поняла только, что в Кристианию оттуда можно доехать на поезде или на чем-то, что его сестра назвала трамваем.

– То, что тетя Хельга согласилась принять к себе такую большую семью, делает ее достойной рая, сколько бы ошибок в жизни она ни совершила, – усмехнулся Рагнар.

– Хельга не обычный человек, она занимает высокую должность в Армии спасения. Еще совсем девчонкой она уехала на Юг, чтобы служить Богу. К счастью, она любит писать письма, – сказал Фредрик.

Судя по письмам, Фредрик был ее любимцем. Элида подумала, что, обладай Хельга столь многочисленными достоинствами на самом деле, у Фредрика в жизни не было бы никаких печалей, не говоря уж о плохом сердце. Но она промолчала. Им следовало быть благодарными Хельге, она действительно оказывала им услугу, пригласив жить у себя. Детский голосок рассказал по телефону, как она молится за Фредрика и что Бог благословит их всех. Ибо Бог велик! Кроме того, она связана с одним мудрецом и целителем, Марчелло Хаугеном. В него она тоже верит. Было похоже, что там, на Юге, Хельга сделала все возможное для сердца Фредрика. Осталось только выбрать, на кого полагаться. На Риксгоспиталь, на Марчелло Хаугена или же на Господа Бога. Словно речь шла о какой-то сверхъестественной лотерее – чем больше у тебя будет лотерейных билетов, тем больше будет и возможность выигрыша.