– Капитан Эльрингтон, мне предложена крупная сумма за известную услугу, которую я готов оказать нескольким несчастным. Но это дело требует, в наших же собственных интересах, величайшей тайны. В сущности, вы в этом деле рискуете больше, чем я; тем не менее я надеюсь, что вы не откажетесь исполнить его, иначе я лишусь значительной наживы!

Я уверял хозяина в своей готовности сделать все, что было в моих силах.

– В таком случае, – продолжал судовладелец, понизив голос, – дело вот в чем; четверо якобитов, важнейших членов этой партии, за головы которых назначена крупная награда, жестоко преследуемые со всех сторон, ухитрились бежать сюда, в Ливерпуль, и теперь скрываются здесь у друзей, которые обратились ко мне с просьбой принять беглецов на одно из моих судов и высадить их в определенном французском порту.

– Понимаю, – сказал я, – и с радостью исполню это поручение, если оно будет возложено на меня!

– Благодарю вас, капитан Эльрингтон, – проговорил судовладелец, с чувством пожимая мне руку. – Я и не ожидал от вас иного ответа! На судно капитана Левин я не желал бы поместить этих пассажиров по многим причинам, но ему известно, что он должен уйти отсюда завтра и ждать вас в Холихэде, чтобы далее следовать вместе с вами до тех пор, пока вы не высадите своих пассажиров, после чего я предоставляю вам сговориться между собой и решить с обоюдного согласия, продолжать ли вам плавание вместе или каждому в отдельности.

– Капитану Левин, конечно, будет известно о моих пассажирах? – спросил я.

– Да, конечно! Этот факт должен быть скрыт от других лиц, находящихся на его судне, но не от него лично. Кроме того, я должен сознаться, что у меня есть еще свои частные причины, которые я не желал бы высказывать, по крайней мере теперь. Можете вы выйти в море завтра?

– Хоть сегодня в ночь, если прикажете!..

– Нет, я назначил им завтра в ночь.

– В какое время они явятся на судно?

– Я еще ничего не могу сказать относительно этого теперь; дело в том что правительственные шпионы на горячем следу; говорят, в открытом море стоит военный корабль, готовый при первом подозрении преградить дорогу каждому вышедшему из порта судну. Капитан Левин выйдет завтра утром и, по всем вероятиям, будет подвергнут обыску и осмотру; утверждают, что военное судно страшно быстроходно и в случае надобности будет преследовать всякого, желающего увернуться от осмотра.

– А капитан Левин подчинится этому осмотру?

– Да, он должен будет ему подчиниться, тем более, что я предписал ему строжайше не делать ни малейшей попытки уклониться от обыска и досмотра. – После того, как ему разрешат следовать дальше, он пойдет в Холихэд и ляжет в дрейф – в ожидании вас, затем вы вместе с ним направитесь в тот порт, который вам укажут ваши пассажиры, так как это включено в условия нашего соглашения.

– В таком случае мне следует по возможности увильнуть от королевского сторожевого судна.

– Конечно, если будет возможно, и надеюсь, что это вам удастся: ваше судно столь быстроходно, что уйти от них будет нетрудно! Во всяком случае, помните, что хотя вы должны во что бы то ни стало попытаться проскочить, вы ни в коем случае не должны оказывать явного сопротивления королевскому судну, так как это было бы бесполезно: ваш шунер они расстреляют, и вы все равно не спасетесь и не спасете пассажиров! Теперь мне остается добавить, что я предоставляю вам распространить весть, что капитан Левин уходит завтра в море, а что вы уйдете только через десять дней, не раньше. Кстати, порох у вас уже в крюйт-камере?

– Да, я свез его на судно, как только мы вошли в реку.