Обрушатся тридцать ревущих машин.
Под крики "Банзай!" закипала вода,
На дно отправляя большие суда.
И принял в объятья свои океан
Божественный ветер – стальной ураган.
Лайки
В интернете, из-за лайка,
Я сижу, как попрошайка.
ВыкладАю чё попало.
Только лайкают мне мало.
И пою я, и пляшу я,
Носом чёртиков рисую,
Муху отправляю в рот
И смеюсь, как идиот.
Из-за селфи "в классе голый",
Чуть не выгнали из школы.
Но зато потом заснял,
Как отец меня стегал.
Ради поднятого пальца,
Я ж готов оттяпать яйца.
Или сделать харакири,
Лишь бы это оценили.
Лайки – вы моя отрада!
Вас мне очень много надо.
Чё хотите? Всё вам будет!
Только лайки ставьте, люди!
Инфант и барыга
В Британии жил благородный инфант,
К поэзии с детства имевший талант.
Он пьесы чудесные мог сочинять,
Но денег ему не хватало, видать.
Решивши исправить такой перекос,
Инфант свои пьесы к барыге отнёс.
И денег он столько за них получил,
Что месяцев шесть беспробудно кутил.
А время течёт, как вода в решето.
Инфанта того и не вспомнит никто.
Зато до сих пор восхищается мир,
Какой гениальный – барыга Шекспир!
Я откинулся ранней весной
Я откинулся ранней весной,
Под аккорды апрельского ветра.
И по узкой тропинке лесной
Шёл до станции три километра.
Ветер кронами сосен играл,
То усилясь, а то затихая.
Как по струнам по ним ударял,
Моей вольной душе подпевая.
И я брёл, будто в сказочном сне,
С каждым вздохом всё больше пьянея.
Сердце громко стучало во мне,
Без чифиря от счастья балдея.
Наконец-то заветный вокзал.
В кассу очередь три человека.
И вот тут только я осознал,
Что мне некуда в принципе ехать.
Накатила такая тоска,
Аж в груди защемило от боли.
Не осталось нигде уголка.
Слишком долго я не был на воле.
Слишком долго я зону топтал,
За вонючий картофель совхозный.
Тех, кто ждал, навсегда потерял
И семью заводить уже поздно.
Это там я реальный пацан,
А на воле – бандитская рожа.
И тогда я рванул чемодан
Из блестящей, пупырчатой кожи.
Кто-то сзади истошно визжал,
Кто-то ныкал свои гарнитуры,
Ну, а я с чемоданом бежал
Прямо в лапы вокзальной ментуры.
И опять, под звонки лагерей,
Поползут дни, недели и годы,
Но ещё будут в жизни моей
Целых три километра свободы.
Детский сад
Я этим утром ничему не рад.
Всё чистое, как дурень, одеваю.
Меня ведут сегодня в детский сад.
Туда, где никого вообще не знаю.
Ходи теперь в него! Вставай чуть свет!
А я бы лучше оттянулся дома.
Но мне вчера хороший дал совет
Сосед наш по площадке – дядя Рома.
Он мне сказал – "Пацанчик, не робей!
Коль хочешь, чтоб тебя зауважали,
Ты выбери кого-то послабей
И отлупи. Чтоб стены задрожали!"
Как не тянул я за руку назад,
Сдала-таки в детсад меня мамуля.
И прежде чем уйти к себе на склад,
Шепнула мне – "Будь паинькой, сынуля!"
А сердце моё билось, как сверчок,
Когда техничка в зал меня впихнула.
Сказала – "Вот вам, дети, новичок"
И в сторону уборной упорхнула.
Поверьте мне, не видел рож страшней!
В руках совки, лопаточки и грабли.
А из угла, смурной, как Бармалей,
Глядит толстяк с пластмассовою саблей.
Но только я вам тоже не омлет.
Чему ехидно лыбишься, ушастый?!
Ты лучше погляди, как даст ответ
За всех за вас вон тот слабак очкастый.
И я, как лев, свирепо заревел,
Схватив евойный ворот мёртвой хваткой.
Очкастый, будто стенка, побелел
И выронил из рук своих лошадку.
Он у меня, как резаный визжал
И, вырвавшись, под шкаф ползком забился.
Но в этот миг заведущий вбежал,
И тут уж я в штанишки обмочился.
Очкастый был заведущего внук.
Попробуй здесь – добейся уважений!
И я не знал, как выяснилось вдруг,
Так много разных слов и выражений.
Но даром не прошли мои труды.
Теперь я вновь оттягиваюсь дома.
Ведь больше не берут меня в сады
Без справок, там каких-то, из дурдома.