Хозяин арены усмехнулся.

– Скажи, Номад, ты хотел бы поработать на моей Арене? – спросил он.

– Бойцом, что ли? Однажды я дрался на арене. В другом городе.

– Не совсем. Мне сейчас нужен помощник тренера. Дрессировать молодёжь. Раньше я сам и был тренером, а сейчас вот старею, и хочу отдохнуть от этой работы, заняться больше деловыми вопросами. Тренерские обязанности будет выполнять мой нынешний помощник, он же мой сын Гролл. Думаю, он уже годится для этого. А ты, Номад, пойдёшь на его место. Мне всё равно, кем ты был раньше. Действительно ты наёмник или просто где-то нашёл или купил этот плащ. Даже если и воевал раньше против нас – то это дело прошлое, и ворошить его незачем. Главное, дерёшься ты здорово, и мне это нравится. Тебе надо только освоить стиль, что принят у нас на Арене. Думаю, ты быстро усвоишь. Если тебе это нравится, приходи завтра утром ко мне. Понял?

Номад радостно кивнул.

Магистр Аль Лор, глава Академии Техномагов, смотрел из окна на ночной Трэшвиль. Отсюда, с вершины Кошачьей башни весь город был виден как на ладони, а днём открывался прекрасный вид на окрестности города и на горную цепь, в которой выделялась похожая на палатку гора Тейп.

За окном сгущалась темнота, но зоркий кошачий взгляд магистра хорошо различал очертания зданий.

Видна городская площадь, на которой уже зажгли фонари. Арена собачьих боев, неосвещённая, напоминает сверху огромный круглый валун, будто ради забавы выкаченный шутником-великаном на площадь. В примыкающей к ней казарме горят огоньки, но лишь кое-где – ученики мастера Снэпа рано ложатся спать.

Здание Ситихолла – городского совета – загораживает ворота. Но виден огонь на сторожевой вышке – знак для припозднившихся путников.

Правее – «Три топора». Трактир хорошо освещён – вывеска подсвечена фонариком, в окнах на верхнем этаже горит свет.

Магистр, мягко ступая, перешёл к западному окну.

В Мышиной мастерской уже окончили работу, хотя труба ещё дымит, не всё топливо догорело. Работы у них сегодня было много. Мастерская дымила с самого утра, а лязг металла, шум механизмов и ругань инженера Слота, хозяина мастерской, временами долетала даже до кабинета Аль Лора, заставляя его закрывать окна.

Окошки приземистых лачуг Мышиной слободки светятся огоньками. Семьи рабочих собираются за столом, жёны и дети встречают возвратившихся с работы усталых отцов, мужей и братьев.

Магистр Лор помнил Трэшвиль с тех времён, когда тот был ещё не городом, а всего лишь маленьким грязным посёлком собирателей металлического хлама, лежащим между двух свалок. Здесь ещё не было ни мастерской, ни арены, ни Ситихолла. Трактир уже существовал, но тогда назывался по-другому и был отвратительной забегаловкой, в которой околачивалось всякое отрепье.

Как давно всё это было? Не в такие уж и далёкие времена. Каких-то три десятка лет тому назад. Сущие пустяки по историческим меркам…

Внизу, под полом кабинета, пробили башенные часы. Десять звонких, чётко отмеренных ударов.

Звуки колокола вывели магистра из состояния отрешённости. Воспоминания о прошлых временах рассеялись, как утренний туман, заставив Аль Лора вновь вспомнить о том, что весь день тяготило его душу. О том, что вновь и вновь заставляло шагать взад и вперёд по кабинету, то сложив лапы на груди, то возбуждённо теребя длинную шерсть на подбородке и взмахивая хвостом.

Магистр отошёл от окна и погрузился в непроглядную тьму кабинета. Темнота не волновала его – зрению ещё далеко не старого кота она не была помехой. К тому же он настолько хорошо знал каждый уголок кабинета, что мог бы свободно в нём ориентироваться, даже будучи совершенно слепым.