– Ну-ну, – Номад погладил мышонка по голове, стараясь говорить ласковее. – Давай, парень, успокаивайся. Монстр мёртв. Больше он не обидит ни тебя, ни других. А мы пойдём к твоему учителю. Он тебя ждёт и беспокоится. Пошли, а то не успеем до темноты.
Он взял маленького ученика за лапу и повёл прочь из мастерской.
Они вернулись той же тропой. По пути Номад подобрал брошенный мышонком мешок и вернул ему. Перейдя ручей, он решил немного передохнуть. И заодно осмотреть полученные повреждения.
Мышонок сел на землю. Номад снял броню и поморщился от боли в зудящей царапине. Проклятый челюстник крепко его приложил.
– Вам больно? – спросил мышонок.
– Ничего. Терпеть можно, – ответил Номад, зализывая царапину. – Зато доспехи – в хлам.
– Позвольте, я починю! У меня есть все необходимые инструменты. Вы спасли меня. Я буду рада что-то сделать для вас!
– «Рада»? Ты что, девчонка, что ли? – удивился Номад.
– Ну да! – мышонок засмеялся и откинул капюшон плаща.
Он, а точнее, она оказалась хорошенькой мышкой со светлой, почти белой шёрсткой. Курносая, с озорным взглядом, смешно торчащими ушами.
– Но… Почему ты пахнешь как мальчик? – удивился пёс.
– Настойка корня чернеца. Мастер говорит, надо мыть им шёрстку. Для безопасности. Не знаю, для какой, хищники всё равно чуют, как оказывается, но думаю, ему виднее, он старше и опытнее в путешествиях.
– Вот как, – Номад покачал головой.
– Давайте вашу броню. Будет как новая! Ну почти, – сказала мышка.
Номад с интересом наблюдал, как ловко её тонкие пальчики управляются с инструментами. Мышка работала быстро и уверенно. Очень скоро лёгкий панцирь Номада был приведён в более-менее нормальное состояние.
– Держите, господин… Простите, я не знаю вашего имени! – смутившись, сказала мышка. Кончики её ушек покраснели.
– Номад.
– Всё готово, господин Номад.
– Можешь звать меня просто Номад.
– Хорошо, госп… Ой, извиняюсь, Номад!
Она звонко рассмеялась. Смущённая мышка была такой забавной, что Номад тоже засмеялся.
– А тебя-то как зовут? – спросил он, надевая доспехи. – Кого мне благодарить за такую хорошую работу?
– Меня зовут Аджи. Просто Аджи!
– Красивое имя, – заметил Номад.
– На языке моего народа это значит «соль». Меня так назвали за мою белую шёрстку.
– Что ж, спасибо, Аджи! – пёс пригладил лапой железо доспехов. – Ты как, отдохнула немного?
– Да.
– Тогда пойдём. Тебя ждёт твой учитель. Это он меня послал.
Аджи послушно вскочила.
– Куда мы идём? – с интересом спросила она.
– В лагерь герцога Рутгера. Правителя Октании. Мы договорились, встретимся там.
Номад широким шагом пошёл вдоль ручья. Аджи семенила за ним.
– Никогда не встречалась с настоящим герцогом. Вы ему служите, Номад?
– Не совсем. Я живу в Трэшвиле. Работаю на Арене собачьих боев. А с герцогом мы, так сказать, немного сотрудничаем.
– Трэшвиль? Мы с мастером собирались зайти в этот город, – мышка споткнулась о камень и ойкнула.
– Не отставай, Аджи. Слушай, мастер тебе кто – отец, дедушка?
– Вообще-то нет. У меня нет родителей. Я… потеряла их, – мышка вздохнула. – Ещё несколько лет назад. Мастер взял меня к себе на воспитание. С тех пор мы путешествуем вместе.
– Жаль, – Номад отодвигал нависавшие ветви кустарников, придерживая их, чтобы Аджи могла свободно пройти. – А как ты сегодня отбилась от учителя?
– Даже не знаю. Как-то случайно вышло. Сделала всего шаг в сторону от тропы и сразу потерялась. Пыталась найти путь, но не смогла. Долго ходила по лесу, кричала, чтобы мастер меня услышал…
– Вот челюстник тебя и услышал! – заметил Номад.
– Это да, – согласилась Аджи. – Потом я вышла к ручью, присела отдохнуть. Услышала шум и увидела, как челюстник подбирается ко мне. Тогда побежала прочь.