А взгляни-ка на жен наших в роли мам.
Вот развесят икру перед носом папы,
И прощай! А икру собирай хоть в шляпу
И выращивай, папочка милый, сам.
Ну а рыбьи мальки, только срок придет —
Сразу ринутся тучей! И смех и драма:
Все похожи. И черт их не разберет,
Чьи детишки, кто папа и кто там мама.
Так вот мы и живем средь морей и рек.
Впрочем, разве живем? Не живем, а маемся.
Потому-то сидим и молчим весь век
Или с горя на ваши крючки цепляемся.
Э, да что… Поневоле слеза пробьет…
Ну, давай на прощанье глотнем из фляги. —
Он со вздохом поскреб плавником живот,
Выпил, тихо икнул и ушел под коряги…
1969
Разные свойства
Заяц труслив, но труслив оттого,
Что вынужден жить в тревоге,
Что нету могучих клыков у него,
А все спасение – ноги.
Волк жаден скорее всего потому,
Что редко бывает сытым,
А зол оттого, что, наверно, ему
Не хочется быть убитым.
Лисица хитрит и дурачит всех
Тоже не без причины:
Чуть зазевалась – и все! Твой мех
Уже лежит в магазине.
Щука жестоко собратьев жрет,
Но сделайте мирными воды,
Она кверху брюхом тотчас всплывет
По всем законам природы.
Меняет окраску хамелеон
Бессовестно и умело.
– Пусть буду двуличным, – решает он. —
Зато абсолютно целым.
Деревья глушат друг друга затем,
Что жизни им нет без света,
А в поле, где солнца хватает всем,
Друг к другу полны привета.
Змея премерзко среди травы
Ползает, пресмыкается.
Она б, может, встала, но ей, увы,
Ноги не полагаются…
Те – жизнь защищают. А эти – мех.
Тот бьется за лучик света.
А вот – человек. Он сильнее всех!
Ему-то зачем все это?
1968
Воробей и подсолнух
Хвастливый горластый вор-воробей
Шнырял по дворам, собирая крошки,
Потом, за какой-то погнавшись мошкой,
Вдруг очутился среди полей.
Сел у развилки на ветвь березы
И тут увидел невдалеке
Подсолнух, стоящий у кромки проса,
Точно журавль на одной ноге.
– Славный ты парень! – сказал воробей. —
Вот только стоишь тут, уставясь в небо.
Нигде ты, чудило глазастый, не был,
Не видел ни улиц, ни крошек хлеба,
Ни электрических фонарей.
Прости, но ведь даже сказать смешно,
Насколько узки твои устремленья.
Вертеть головой и видеть одно:
Свет – вот и все, что тебе дано,
Вот ведь и все твои впечатленья.
Как из оконца, вот так порой
Глядит птенец из своей скворечни,
Но сколько ты там ни верти головой,
А видеть одно надоест, хоть тресни!
– А мне, – подсолнух сказал, – не смешно.
При чем тут скворечник или оконце?!
Не знаю, мало ли мне дано,
Ты прав, я действительно вижу одно,
Но это одно – солнце!..
1969
Разговор с небожителями
Есть гипотеза, что когда-то,
В пору мамонтов, змей и сов,
Прилетали к нам космонавты
Из далеких чужих миров.
Прилетели в огне и пыли,
На сверкающем корабле.
Прилетели и «насадили»
Человечество на земле.
И коль верить гипотезе этой,
Мы являемся их детьми,
Так сказать, с неизвестной планеты
Пересаженными людьми.
Погуляли, посовещались,
Поснимали морскую гладь
И спокойно назад умчались,
А на тех, что одни остались,
Было вроде им наплевать.
Ой вы, грозные небожители,
Что удумали, шут возьми!
Ну и скверные ж вы родители,
Если так обошлись с детьми!
Улетая к своей планете,
Вы сказали им: – Вот земля.
Обживайтесь, плодитесь, дети,
Начинайте творить с нуля!
Добывайте себе пропитание,
Камень в руки – и стройте дом!
Может быть, «трудовым воспитанием»
Назывался такой прием?
– Ешьте, дети, зверей и птичек! —
«Дети» ели, урча, как псы.
Ведь паршивой коробки спичек
Не оставили им отцы.
Улетели и позабыли,
Чем и как нам придется жить.
И уж если едой не снабдили,
То хотя бы сообразили
Ну хоть грамоте обучить!
Мы ж культуры совсем не знали,
Шкура – это ведь не пальто!
И на скалах изображали
Иногда ведь черт знает что…
И пока ума набирались, —
Э, да что уж греха скрывать, —