– Ты, Елена Сергеевна, смотри у меня. Я баба такая… Пока у меня нареканий по работе твоей нет, но только запустишь детей и моего Витьку, сгрызу, и с работы вылетишь.

– Ну что вы, Ольга Петровна. Я только о детишках и думаю.

– Вот и молодец. Я предупредила. Прежде чем других судить, к себе приглядись, – выдала женщина и пошла к сыну.

***

Утром Виктория выгнала корову, что она делала очень рано, и пошла готовить завтрак брату. Тут услышала стук в дверь. Девушка открыла ее и чуть не налетела на Раису Никитичну.

– Вика, я к тебе. Специально пораньше корову отогнала в стадо, чтобы никто меня не увидел и моему мужу не сказал.

Раиса Никитична, жена директора столовой Олега Константиновича Сурикова, была боевой бабой, во всем хотела честности и справедливости, отчего часто ругалась с мужем. Женщина была в теле, видная, но грозная, в селе ее все уважали.

– Проходите, пожалуйста. Простите, на кухне беспорядок. Завтрак готовлю, да молоко сепарирую.

– Беспорядок у нее! Ты бы видела, что у нашей снохоньки на кухне творится, и не только с утра. Я ей в глаза говорю, что она свинья, и внука в сраче воспитывает, а она: лишь бы, абы, кабы и пойдет. Стабильно раз в неделю прихожу к ним и дом вымываю, а то негоже ребятенку в таком дерьме жить.

Виктория молчала, зная, что тетя Рая всегда все замечает и никогда не промолчит. А наперекор ей лучше не идти, женщина никогда лишнего не скажет понапрасну.

– Чайку? – вежливо спросила девушка.

– Ну можно, если угостишь. А то я как с утра подорвалась, чтобы с тобой побалакать, так и водички не хлебнула…

Виктория налила чай в кружку и поставила оладушки с яблоками, которые только стала печь.

– Ой, какая вкуснотища! Не, ну чтоб моей-то сношеньке хоть чуточку готовить лучше, нет же, все покупное. Только деньги тратит, а Колька мой, сынок родненький, работает на трех работах. Ой, заговорилась я.

Виктория улыбнулась и проверила сепаратор, который уже прекращал работу, издавая громкие звуки.

– Викуля, я вот с чем к тебе. Давеча случайно услышала разговор мужа с этим гнилым следователем. Как его там, змея-то, зовут?

– Дидаренко Александр Николаевич?

– Да-да, этот ирод проклятущий, чтобы его корь сожрала. Так, о чем это я? Ах да, вот он наказал моему, чтобы через неделю тебя поймали на краже денег…

– Какой краже? – с ужасом спросила девушка.

– Да какая разница? Через неделю у тебя найдут крупную сумму подотчетных денег, которую специально подложат тебе при обыске.

– Но как же так? Ведь я ничего не сделала?!

– Вот и я считаю, что сволочь он паскудная. Но мой мужик очень должен ему, поэтому сделает все, как велено. А у меня душа не на месте… Не хочу, чтобы он брал на себя такой грех.

– А если…

– Не если! Жизнь тебе этот гад решил потрепать, как будто ты счастливо жила до этого. В общем… дальше должен будет приехать этот Дидаренко: ты под суд, брата в детдом и жилплощади ни-ни, так как не будешь работать больше в колхозе, а хата только для работников.

– И что делать? Что же мне делать, Раиса Никитична? – со слезами на глазах спросила Вика, усевшись на стул и положив руки на стол, сжимая их в кулаки.

– Ну что? Ехать отсюда! И побыстрее! В отпусках ты никогда не была, вот и увольняйся по собственному, а отпуск на две недели в счет отработки пойдет.

– А Егорка?

– Я помогу, не последний человек в администрации. Только ты это… быстро давай. Скажи, что замуж… или еще что. Не отпустит тебя этот гад, уж очень ты ему приглянулась.

– Но как же быть? – почти ничего не соображая, воскликнула девушка.

– Думай, моя девочка! А я помогу по бумагам. И не серчай на моего, уж очень сильно зависит он от следователя. Должен ему много.