Вымыв всю тару и начисто убрав помещение, Виктория закрыла столовую и побежала в садик. Но около калитки ее ожидал сюрприз в виде несостоявшейся свекрови.

«Да не дай Бог такую свекровь любой девушке!» – подумала Виктория и с тяжелым вздохом поняла, что сейчас эта змея будет выплевывать в нее злобный яд.

«Моя волчица сегодня и так очень нервная, а сейчас как бы не сорвалась у всех на виду…»

– Добрый вечер, Татьяна Петровна! – вежливо произнесла Вика, чувствуя, что злость и обида рвутся откуда-то изнутри, и их невозможно контролировать.

– О, не разучилась здороваться?! А я-то думала, раз два богатых мужика спят с тобой, то ты совсем обнаглеешь, а у тебя и совесть есть… – прорычала женщина.

– Вы что-то хотели сказать, а то мне нужно идти?

– Я? Да больно ты нужна мне! Каждый день молюсь, что Бог отвел нас от такой корыстной змеи…

– Так, Татьяна Петровна, свои злоключения можете оставить при себе! Мне не интересно! Вам что, делать совсем нечего, как бегать по пятам и разглагольствовать на мой счет? Ну расстались мы с вашим сыном! Вы-то что лезете? Вам какое дело? Нравится на публику играть? Так играйте, но без меня! А зависть – плохое чувство, до добра не доведет. Черный язык доводит только до беды. Так что подумайте, прежде чем поливать человека грязью! – громко отчеканила девушка, на последних силах сдерживая свою хищницу, находящуюся в прыжке от того, чтобы обернуться.

– Да как ты смеешь? Ты… – злобно прошипела Татьяна Петровна, совсем не ожидавшая такой реакции от девушки.

– Да, я! И мне совершенно наплевать на ваши причитания! Вы хотели этого, вот и получайте! Сколько можно меня доставать из-за вашего сына?! Он и не вспоминает обо мне, а вы, судя по вашему поведению, живете этим.

– Да что ты себе позволяешь, соплячка?! – заверещала женщина.

– Это вы позволяете! И если вы еще будете склонять мое имя унизительными словами или баснями, то я обращусь к участковому, или в суд за клевету и постоянные нападки с вашей стороны. Понятно?

– Да я… я… Как ты смеешь?! Да я ничего тебе не сделала! –оправдывалась женщина, нервно сжимая руки в кулаки.

– А я попрошу участкового, чтобы он уточнил у людей в селе! Пусть Борис Васильевич расспросит всех, как вы на меня наговариваете! Уж он-то узнает.

– Сдалась ты мне!

– Вот и отлично! А то уже на преследование походит ваша беготня за мной… Я вас предупредила, Татьяна Петровна. Всего доброго! – сказала Виктория и пошла на территорию садика.

– Доброго, доброго! Ишь ты… участковому… больно нужна она мне. Да пропади ты пропадом, и не вспомню, – бурчала женщина, направляясь в сторону магазинов.

На детской площадке садика гуляли дети, стояли воспитательница и мама Вити Петрова, явно слушавшие разговор у калитки.

Виктория подошла к женщинам и, вежливо поздоровавшись, направилась к брату. Когда они подошли к калитке, девушка услышала разговор:

– А верно! Молодец, Вика! Правильно, что поставила Таньку на место. А то совсем заела ее…

– Ой, ну что вы такое говорите?! Ваша Виктория та еще шалава! И правильно…

– Ты на себя посмотри! Воспитательница называется! Других обсуждает, а у самой тарифы на постель уже есть.

– Да что вы?! Мне нищие не нужны!

– Если так будет дальше продолжаться, то я тебе сама устрою такую жизнь, быстро у меня праведный образ жизни поведешь. А девчонка не виновата, что зависть у таких, как ты, играет.

– Я…

– А ты и пальца Викиного не стоишь, поэтому всем плевать на тебя, и никому ты не нужна. А на девку взъелись, потому что она заслужила свое счастье. Сколько ей, бедняжке, с детства перепало. И брата не оставила. Умница!

– Да боже мой, счастье, что ли, в этом? – возмутилась воспитательница.