Не бродить мне больше по Одессе,
Уж к берегу её мне путь закрыт.
На пути моём к родной Одессе
От времени заложен динамит.
16.09.2014.
Голос из прошлого
Я бродил вдоль окопов в лесу, время их подровняло с землёй.
Так давно отшумела война, почему же я грустный такой?
Здесь, возможно, стоял мой отец, отдавая команды бойцам.
Я из прошлого слышу ответ, окунувшись в то прошлое сам.
«Глубже ройте, сынки, спешите», слышу голос родного отца,
Стук лопаты сапёрной в камень, вижу пот, что стекает с лица.
«Фашисты!», пошло вдоль окопов. «К бою! Братцы, за матушку Русь».
Защёлкали звонко затворы – это слышу я, Богом клянусь.
Вот первый снаряд вздыбил землю, начиняя тела их свинцом,
Взяв упавшую наземь винтовку, стал в окоп я, рядом с отцом.
Час прошёл, атака отбита, откатились фашисты назад.
Никогда не забуду, поверьте, благодарный отцовский взгляд…
Очнулся у края окопа, что секунду назад защищал.
«Спасибо, сынок!», будто слышу, «Огоньком ты меня подержал.
Я бродил вдоль окопов в лесу, время их подровняло с землёй.
Так давно отшумела война, почему же я грустный такой?
31.01.2016. г. Белгород
Влюбленные души
Смерть падает с хмурого неба,
Над городом тучи густы.
Искала хоть корочку хлеба,
Но полки, карманы пусты.
Покинув пустую квартиру,
Без сил побрела наугад.
Женою была командиру,
А он защищал Ленинград.
Идёт она зимней дорогой
Туда, где грохочет война,
К любимому мужу с тревогой,
Ведь там она больше нужна.
А он, посылая снаряды
На головы лютых врагов,
Не ждал от Отчизны награды,
За Родину слал, за любовь.
Пришла, только сердце сомлело,
С окопов команды слышны.
Но силы оставили тело,
Присела на снег у сосны…
На рыхлом снегу умирая,
В то небо направила взгляд.
Увидела там звёзды Рая:
– О, как они ярко горят!
Взорвался фугас у «Катюши»,
Накрыло смертельным огнем.
И обнявшись, влюбленных души,
В Небеса, летели, вдвоем.
14.01.2016. г. Белгород
Глава III
(Из «Стихи для всех»)
«О границе»
Ода моей жизни
Детство:
Расскажу я вам, друзья, о себе немного,
И, пожалуй, что начну с детства золотого.
Всё не помню, что и как, давнее то время,
Помню точно про хомут, но забыл про стремя.
Вот пошёл я в первый класс, ничего дурного,
Но наделал скверных дел за полгода много.
По решению суда, был Хрущев при власти,
В интернат определил он меня по «масти».
В город Крымск приехал я – это на Кубани,
Ох, и парились мы там, жизнь пожарче бани.
Форму сразу получил: брюки, китель, шапку,
Так хотелось убежать, жизнь схватив в охапку.
Стал учиться лучше всех, значит, я способный,
И забыл уже совсем жизни срок свой тёмный.
Строем ходим мы всегда, кушать и в «киношку»,
Пели песни о войне, ну и про Антошку.
Нас кормили кое-как, мы недоедали,
А на выходе досмотр: старшие «шмонали».
Чтоб не вынес, не дай Бог, хлеба пол кусочка,
Старший воспитатель и целая цепочка.
Но умел я проносить сахар, хлеб, печенье,
Их в сапог засуну, в нём моё везение.
Проводили, когда «шмон», в сапог не шарили,
Вечерком чёрный хлеб на костре поджарили.
Научился драться я за друзей, за волю,
Всех побил и приручил, вот осталось – Колю.
Заводилой Коля был, все его боялись,
Даже старшие мальцы Колю опасались.
Прочитал отрывок я, как матросик дрался,
До сих пор вот этот «крюк» в памяти остался.
Руку в локте я согнул и, шагнув для встречи,
С правой в челюсть, от плеча – всё, гасите свечи.
Павку так учил матрос драться в этой книжке,
Я за ними повторял, хорошо мальчишке.
И однажды, я как дал, Коле в челюсть правой,
Этот случай для меня стал «великой славой».
Я теперь «авторитет» в нашем первом классе,
Все признали этот факт в своей общей массе.
И теперь все шли ко мне, если кто обидел,
Власть большая в кулаке – это с детства видел.