– Сразу к Княгине пойдем? – Агнеша снова ухватила за руку Казимиру, встревая между ней и Вуком, на что получила недовольные взгляды с обоих сторон.

– Если я не ошибаюсь, то до полудня она свободна и может тебя принять, поэтому можем еще подождать и… – Казимира бегло оглядела ее с ног до головы и тяжело вздохнула. – Или переодеть тебя и пойти, пока ты снова не стала похожа на какое-то грязное животное.

– Кто бы говорил о животных, под собаку ляжет же только су…

Агнеша не успела договорить, как получила ощутимый тычок в зашитое ухо и зашипела от боли. Вук скорчил недовольную рожу и пошел вперед, даже не удостоив ее ответной остротой. Идя следом за мечником, Агнеша заметила, что он сильно прихрамывает, хотя раньше этого не видела. Она наклонилась ближе к Казимире, и лепетом, так чтобы он их не услышал, спросила.

– А что с ним? Чего волочит ногу?

– Не помнишь? – Казимира даже не удивилась ее вопросу, – Буквально под самый конец сражения, до того как ну, до тебя в общем, тварь цепанула его хвостом и сильно распорола ногу. Не то чтобы рана была значительная, но пошло нагноение, и теперь лечение проходит с трудом.

– И что, даже знахарки помочь не могут? И ты? – Агнеша выглядела очень взволнованной, она знала, к чему приводят такие ранения, если их не суметь залечить.

– Я не сильна в целительстве, как и большинство ныне живущих ведьм и колдунов. А старые знахарки с деревень могут лечить только всякую чушь, а не такие серьезные раны, – она продолжала говорить все тише и тише, – Греза говорила, что есть вероятность, что история закончится отрезанием конечности.

Рыжая нервно поджала губы, и дальше они шли в тишине. Вук оставил их на этаже с гостевыми комнатами и ушел к Грезе, наблюдать за тем, как он хромает и молчит о своей боли и переживаниях, было просто невыносимо, но Агнеша не могла заставить себя говорить с ним об этом. Она представить не могла, как вообще надо поддерживать человека, который, скорее всего, может потерять ногу и остаться калекой до конца жизни.

Можно было, конечно, воткнуть ему палку, как у пиратов, чтобы он ковылял на ней до конца жизни, но разве после этого он сможет служить двору как защитник придворного колдуна? Сражаться так же хорошо как раньше и зваться первым мечом? Врятли.

Приведя Агнешу в приличный вид, Казимира напялила на нее мальчишеский камзол и брюки, потому что платья оказались ей слишком малы в плечах и ужасно топорщились, делая из нее дешевую уродливую куклу. После того как она вычесала ее, зачесала короткие растрепанные волосы на знатный манер и закрепила их на затылке какой-то побрякушкой из собственной коллекции, они стали подниматься к княжескому терему. Казимира уже сказала прислуге, чтобы Княгиню предупредили об их приходе, на что получила ответ, что та будет ждать их в своей приемной комнате, а не в тронном зале.

– Не будет торжественности? – Агнеша слабо улыбнулась, борясь со ступенями и не слушающимися ногами в узких штанах, – зачем меня тогда так вырядила?

– Это просто правила приличия, можешь перестать чесаться и дергаться, как больная, а то люди еще подумают, что ты плешивая или холерная какая-нибудь.

Агнеша недовольно цокнула и закатила глаза на такое оскорбление, но все-таки перестала теребить волосы и оставила одежду в покое.

Личную приемную комнату охраняло несколько стражей, но они расступились, завидев ведьму и Ерсака, пропуская их внутрь. Княгиня даже не подняла голову, лишь махнула рукой, приглашая их к себе, и стала дальше копаться в каких-то бумагах.

Агнеша искоса глянула на Казимиру, вопрошая, стоит ли кланяться или предпринимать хоть какие-то попытки к этикету, но та лишь едва заметно пожала плечами.