«Я уверен, что этот ребенок наш – мой и твой – пишет кто-то некрупным, длинным, довольно размашистым почерком. Понимаю, что ты боишься менять все, понимаю, что это кардинально, но если ты решишь уйти, я буду счастлив стать прекрасным отцом для нашей девочки и для Глеба. Решайся и ничего не бойся. Всегда твой С.» – было написано на листе бумаги. И дата. Дата за два месяца до рождения сестры.

Глеб сидел ошеломленный. Что все это значит? Сестра не от отца? Мама до сих пор хранит это письмо? Кто это? Какого черта? В какой-то момент Глеб начал действовать очень быстро. Он схватил письмо, положил его в карман, молочник закрыл и поставил все на место, стер капли воды, оставшиеся рядом со шкафом, закрыл стекло. Заскочил на кухню, поцеловал маму, пробормотав: «Прости, мне надо бежать, срочное дело», – и вылетел из квартиры.

На улице падал снег, приятный морозец щипал за щеки. К счастью, Глеб был без машины, он выскочил из парадной и побежал в сторону метро. Не очень разбирая дорогу, Глеб шел быстрым шагом куда-то. В нем кипели чувства и обрывки мыслей. Не может быть. Отец знает? Сестра знает? Кто вообще знает? Метро он проскочил и побежал дальше. Часа через два на Глеба неожиданно накатила усталость, он оглянулся по сторонам, чтобы понять, где находится. Он находился возле здания, в котором когда-то, до рождения сестры, работала мама. До рождения сестры мама много работала, она была каким-то руководителем в рекламном бизнесе. Реклама тогда только начиналась, и она поглотила маму с головой. Мамы не было дома в выходные, она поздно приходила вечерами. Как-то раз бабушка слегла с гриппом, Глеба не с кем было оставить, и он целую неделю ходил с мамой на работу. Они половину дня проводили в мамином офисе, а потом мама брала дела и шла с Глебом домой. За эту неделю Глеб познакомился с мамиными коллегами. Там были веселые женщины, которые шутили с Глебом и носили ему сладости, но были и мужчины. И вдруг Глеб явно понял, кто такой этот С. Да, это был мамин шеф, он приходил знакомиться с Глебом, говорил с ним серьезно, как с взрослым. И это Глебу тогда очень понравилось, потому что он привык чувствовать себя взрослым. Шеф тогда сказал Глебу: «У тебя прекрасная мама, но ты и без меня это наверняка знаешь». Глеб сел на скамейку рядом со зданием, в котором когда-то работала мама и в котором когда-то он, Глеб, познакомился с отцом своей сестры. Неизбежность случившегося навалилась на Глеба тяжелой тушей. «Какого черта я поехал сегодня к родителям, – подумал он. – Какого черта взялся за эту уборку. Лучше бы этого всего не знать, в самом деле». Просидев так около получаса и окончательно замерзнув, Глеб достал телефон, вызвал такси и написал психологу: «Добрый вечер. Можем ли мы провести дополнительную встречу завтра?»

Наверное, первый раз в жизни Глеб сказал себе спасибо за то, что у него есть к кому пойти, чтобы не оставаться с проблемами одному. Психолог, как обычно, слушала, задавала вопросы, местами сочувствовала, местами поднимала брови. Интересно, их специально учат поднимать брови? После того как были распознаны все его чувства, возникшие со вчерашнего дня, начиная с предвкушения чего-то теплого и приятного при планировании визита к родителям и заканчивая опустошением и ощущением предательства на скамейке возле маминой работы, психолог спросила:

– Сколько вам было лет, когда вы были у мамы на работе?

– Это было перед школой, – подумав и посчитав, ответил Глеб. Это был тот Новый год, когда ему подарили первый сноуборд, а это было перед школой.

– Хм, – сказала психолог. – И вы говорили раньше, что считали, будто это вы все испортили?